– А что ты понял, когда вошел? Кто там еще был?
– Ну, когда я смекнул, что к чему, мы с ребятами сунулись во двор сперва. Все крысы оттуда уже слиняли, ополченцы говенные, а из здания как раз навстречу выбежал солдатик с глазами на все лицо. Он и двух шагов от входа не сделал, как следом выскочила эта стерва и голыми руками разорвала его пополам – ноги еще бежали, а туловище отлетело метров на десять уже. Но, увидев нас, эта сука с места запрыгнула в окно третьего этажа. С места! Одним движением! Мы даже выстрелить не успели. Я хорошо этих тварей еще в той зоне рассмотрел. Мы троху помялись и двинулись внутрь. Честно скажу, если б я не был уверен, что Вы внутри, сам бы дернул с этого проклятого места... Да только там уже все кончено было – никогда не видел, чтобы людей так уродовали. Солдатики просто кусками лежали... Далеко мы не пошли – что нам больше других надо? Я нашел, что хотел, и убрался подальше. Когда тащил Вас, не думал, что еще увижу живой, но война дело дурное – бывает из ада без царапины выйдешь, а случается и на ровном месте коньки отбросить.
– А Валера?
– Ну, и его забрали... и голову тоже.
Ольга не могла больше сдерживать рыданий и освободила крик скорби, сжимавший ей грудь. Она громко и искренне плакала, причитая унывным шепотом.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем овладела собой, но глаза еще не просохли, а терпеливый Мазур не проронил и звука. И как раз в тот момент, когда женщина готова была продолжить разговор и засыпать лейтенанта вопросами, дверь открылась на распашку, и в палату ворвался возбужденный Ворчун с дрожащими от гнева губами. Заметив Мазура, он резко остановился и уперся в него требовательным взглядом. Но тот демонстративно откинулся на спинку стула, переложив тяжелый автомат на колени, и дал понять своим видом, что уходить не собирается.
– Я просила его быть моим телохранителем,– поспешила разрядить обстановку Ольга.
– Вон отсюда!– рявкнул Ворчун своим сопровождающим, которые быстро ретировались, прикрыв за собой дверь.– Это твои люди оцепили коридор?
– Мои,– спокойно ответил Мазур.
– Ладно, черт с вами. Так даже лучше. Но запомни... Видел, что я сделал с вашим засранцем-командиром?
– Видел. Он мне не командир.
– Если с ней что-нибудь случится, я лично кастрирую каждого из вас.
– Посмотрим.
Ворчун злобно сверкнул глазами, но оставил реплику военного без ответа, вспомнив, вдруг, о цели визита:
– Ну, как, Оленька? Что с тобой? Ранена?
– Ни царапины,– ответила женщина.
– Это он тебя вытащил оттуда? Очень хорошо. Можно доверять. То, что произошло, очень большая ошибка. Валера погиб. С виновниками, кто выжил, я уже разобрался, но его ведь не вернешь! Я выкурил весь их спецназ, но что делать дальше – не знаю! Клянусь, не знаю! Как я мог довериться этим лживым чинушам, политикам? Они просто использовали меня, крутили свои делишки за спиной, а я и не подозревал, что тут затевается. Но я им устрою сотрудничество! Сегодня же перевешаю всех их спецов – понаехали тут! Это же шпионы и подонки! Впусти козла в огород... Я им устрою...
– Не надо горячиться, Володя,– поморщилась женщина.– Стоит разобраться. Кому-то было выгодно, чтобы все так вышло. Кто-то со стороны вмешался в операцию, чтобы сорвать ее. Это видел Саша, и это видела я. Нас обстреляли снайперы, как только мы вошли в здание. Доктора Кастрицу убили в спину через окно.
– Кто это здесь еще вмешался?– побелел Ворчун.
– Кто-то, кому хочется поссорить тебя с правительством, которое тебя поддерживает,– вмешался Мазур.– Военные выполняют приказы, а отдают их откуда-то сверху.