– Из-за того, что я там увидел, я уже неделю не сплю. Я пью специальные таблетки, колюсь, чтобы бодрствовать. И знаете почему? Мне страшно! Мне по-настоящему страшно! Я никогда в жизни не был так напуган. Поначалу все было ясным. Когда мы добрались, кого там только не было: военные, штатские, какие-то банды. Они воевали друг с другом, они воевали с бункером не известно за что. Этот бардак для любой войны – норма. У нас были свои задачи, и, не ввязываясь в лишние разборки, мы без особых проблем попали в бункер. Знаете, говорят, когда видишь черта второй раз, он уже не такой страшный. Врут. Там был не цирк уродов, а настоящая преисподняя. Даже плесень на стенах пыталась на нас охотиться! Нас впустили внутрь, но выпускать никто не собирался. Они пожирали нас, они пожирали друг друга. И это была не война! Они пытались жить, пытались выжить! Все! Уроды, чудовища, эти твари, они были разные, они были жуткие. Никто нами особенно не интересовался, но мои люди исчезали очень быстро, и их кончина была ужасной. Никто не знал, как и где умрет. Мы не могли вырваться! Этот проклятый бункер был полностью автономен: он воевал с теми, кто пытался в него проникнуть, и с теми, кто хотел выбраться на волю... Все это не имело никакого смысла. Мы запаниковали... Я хотел убить себя сам, прежде чем что-нибудь до меня добралось бы. И когда мы уже почти сдались, появился Корзун. Солдат из первой группы...
Мазур сделал заметное усилие над собой и сжал кулаки:
– Он был жив... Но он не был человеком... Вы можете это представить?.. Вчера у него были руки-ноги, он смеялся, играл с вами в футбол, стоял в одной душевой рядом, а сегодня у него десяток щупальцев под брюхом, немигающие красные глазенки. Он был уродливым мутантом, но мы не убили его. А мы были напуганы и боялись даже друг друга. Но его не тронули... На нем оставалась еще часть формы и шлем. Он молчал. Он стоял и смотрел на нас, словно ждал чего-то. А потом вывел всех из бункера... Я даже не помню, как шли, как отстреливались и пробивались... Там был шлюз: здоровенный стеклянный стакан, через который можно было выбраться в подземный ход, ведущий далеко в лес. Но через этот стакан могли пройти только люди. Как объяснил Корзун, там установлены какие-то генетические анализаторы, и если в стакан попадет одна из тех тварей или мутант, они погибнут. Первая группа слишком поздно нашла шлюз: они были уже заражены. И после того, как двое из них погибли в стакане, остальные разбрелись по бункеру. Кто-то покончил с собой, кто-то попытался выжить любой ценой... Я выходил из наших последним... Корзун отдал честь и закрыл за мной прозрачную дверь. Но когда я вышел, он и сам зашел в шлюз... Сработала сигнализация... Я все это видел... Он отдавал мне честь через стеклянную стену, старательно вытягивая... конечности, а потом просто взорвался на мелкие куски... Стакан заполнился пеной, потом она сошла, и шлюз снова был чистым и прозрачным...
Военный обтер абсолютно сухое лицо руками и сделал глубокий вдох:
– Я не знаю, сколько мы провели времени в бункере. Может, несколько дней, или несколько часов, но когда выбрались под открытое небо, была ночь. Мы даже не выставляли постов и караулов – просто повалились на холодную землю и заснули. Из двенадцати спасшихся проснулись семеро. Остальные умерли во сне. С той ночи мы еще не спали. Поверьте, нам очень страшно. Мы проснулись в другом мире. Я выбрался из бункера, но бункер остался во мне! Я не знаю, что происходит. Вы единственные что-то знаете, и пошли туда сами. Мы специально искали вас. Связались с советником. Сказали, что готовы идти только за Вами. Он помог. Ни армия, ни приказы, ни эта война не имеют никакого значения, если те существа, та жизнь вырвется на волю. А они найдут выход! И это будет конец!
Ольга зажмурилась и закрыла лицо руками. Они долго молчали, сидя напротив, а быстро густеющий вечер погружал их во тьму.
– Я боялась, что так произойдет,– призналась женщина.– Мы тоже ничего не знали, но могли что-то предполагать. И Вы правы: будет катастрофа.
– Но Вы же что-то знаете! Как-то же это можно остановить.
– Я ничего не знаю... То место надо было уничтожить сразу. Выжечь огнем! Этого нельзя было допустить! Но и теперь люди пытаются не избавиться от опасности, а взять ее под контроль, чтобы потом использовать против других. Никто из них, отдающих приказы, принимающих решения, не представляет степени угрозы... Мы обречены...
– Значит, люди заслужили это,– неожиданно подытожил военный.– Давайте позаботимся о самих себе. Я устал исполнять чужую волю.