Змей был подавлен. Он медленно отставил нетронутый кофе и напряженно потупил взор.
– Пропало желание? Это нервное,– язвила она.
– Ваша неприязнь ко мне – наименьшая из моих бед,– начал тот совершенно иным голосом.– Тот факт, что в силу примитивности мышления Вы все еще делите людей на хороших и плохих, добрых и злых, замечателен. Но не интересен. Мудрость и знания – разные понятия. Можно быть очень старым и образованным, но не иметь представления об очевидных вещах, а можно, будучи желторотым юнцом, открыть тайны естества...
– Очень знакомые изречения,– перебила его Ольга, опасаясь, что инициатива в разговоре перейдет к собеседнику.– Дальше пойдет определение гениальности и природной исключительности, а после можно увязать их с рассуждениями Ницше о морали и подвести философскую базу под оправдание собственной подлости. Защищаем себя, любимого? Я не шестнадцатилетняя дурочка, которая готова смотреть в рот краснобаю, умеющему его раскрывать шире плеч. Коль скоро Вас угораздило заявиться ко мне, будьте любезны перейти к делу. Я не верю, что такого негодяя и эгоиста как Вы сюда привело желание поболтать о мудрости или моих женских качествах.
– Напрасно Вы пытаетесь обидеть меня,– зло подхватил ее интонации Змей, но быстро остыл.– И Вы, действительно, интересны мне как женщина. Понимаю, что кажусь отвратительным, но все это и без того лишено смысла. Думаете, я пришел по делу? Думаете, мне что-то от Вас надо? Мне?
Он искренне засмеялся и даже сорвался на истеричный хохот, но смутить собеседницу ему не удалось. Ольга была терпелива и сосредоточенна. Она спокойно дожидалась окончания представления.
– Извините,– отдышался Гранкович.– На меня что-то нашло.
– Да ради бога. Развлекайтесь на здоровье.
– Я не пытаюсь произвести впечатление. Но Вам не понять, насколько смехотворными мне видятся все эти мелочи. Ваше мнение. Ваше отношение ко мне. Ваши планы на будущее... И это не что-то личное... Наверное, мне стоит рассказать все по порядку.
– Наверное. А то это больше походит на разговор с самим собой.
– Вы не поверите, но все, что мне от Вас нужно – чтобы Вы меня выслушали. Можете строить из себя гордую неприступность сколько угодно, но я сумею удивить. Со мной произошло кое-что чудесное. Я воскрес!
– Ну, это не ново.
– Сарказм не к месту! Я, действительно, был мертв. У меня не было шансов выжить. Я умирал от ран и яда! Я был во тьме! И, кстати, там не было ни тоннеля, ни света… Тьма!
– Тоннель еще заслужить надо. И что было дальше? Вам было сказано, что еще недостаточно сделали зла в жизни, и отправили назад?
– Он воскресил меня!
– «Он» – это Бог? Саваоф? Иегова? Христос? Кришна? Будда? Велес?
– «Он» – это прототип! Он воссоздал меня! Реанимировал. Вернул к жизни!
– Ну, это значительно все упрощает,– снисходительно улыбнулась женщина.– Я забеспокоилась, что Вы стали истинно верующим. Именно такую метаморфозу претерпевают самые большие подлецы на склоне жизни или от страха перед кончиной.
– Я не шучу!
– Я тоже. Мы взрослые люди! Подумайте немного, и Вам станет ясно, кто Вы и что Вы, без вмешательства божественного начала.
– Услышь меня, тупоголовая сука!– сорвался Змей.– Не разыгрывай тут высокомерной жалости! Научить слушать то, что тебе говорят!
Ольга не на шутку перепугалась, но, услышав скрип открывшейся за спиной двери, овладела собой. Мазур не вошел в комнату и не вмешался в разговор, но продемонстрировал готовность прийти на помощь.
– Мне наплевать на твоих горилл,– продолжал Гранкович.– Мне на все наплевать! Ты, может быть, думаешь, что я какой-нибудь поганый клон? Так знай: клоны не помнят смерти своих оригиналов! А я был мертв! Я был мертв уже пять раз! И всегда после этого воскресал! Я никогда не видел его, но точно знаю, что это его рук дело.
Он схватил остывший кофе и залпом выпил его.
– Извините,– продолжил он, успокоившись.– Мне не следовало говорить подобным тоном, но войдите в мое положение. Никто кроме Вас не поймет, о чем я говорю. Я совершенно один! Я чужой здесь! Вокруг меня ходят люди, живут, умирают, но все это лишено смысла, потому что я не такой как они, потому что я не умираю. Похоже на дешевую пьеску, которую разыгрывают для меня, а я и сбежать не могу. Поймите, Ольга, я на самом деле возрождаюсь всякий раз после смерти. И это делает Он! Он находит мой труп, восстанавливает его и запускает адскую машинку жизни заново! Знаете, что я чувствую в минуты такого рождения? Представьте, что Вас не просто разбудили среди ночи, а сразу усадили за штурвал самолета или столкнули в быстрину горной реки. Каждое мое пробуждение после смерти приходит с кошмарной болью. И я не знаю, мое бессмертие награда или наказание!