– Постойте,– остановила его женщина, заподозрив приближение истерики.– Не буду скрывать, мне Ваши слова не показались убедительными. Я могу допустить существование клона, как Вы это называете, я могу поверить в чудо, исцелившее Вас, но мне сложно принять версию с воскрешением. Я человек верующий.
– А я? Я тоже хочу верить! Я тоже хочу искупления и прощения! Я хочу права на смерть! Вы считаете меня безумцем, но я хочу его остановить! Помните, Вы мне тогда сразу не поверили? Я рассказывал о прототипе, а Вы не верили... Думаете, я сам принял все это с первого раза? Я помнил агонию смерти, тьму, и вдруг опять лежу под открытым небом. И снова нелепая смерть и боль рождения. Я накладывал на себя руки! Две смерти на моем счету – я нашел доказательства для себя. Понимаете? Я не сразу пришел к Вам! Я подготовился!
– Успокойтесь.
– К черту! Как можно быть спокойным, когда мир рушится у меня на глазах? Вдумайтесь, что Вас ждет, если вдруг лишитесь навсегда покоя, вечного покоя. Если вот это убогое существование, эта омерзительная суета человечества суждена Вам ВЕЧНО! Я обеспокоен. Очень обеспокоен...
– Успокойтесь!
– Да что Вы заладили, ей богу! Не надо на меня смирительную рубашку натягивать – и без того дернуться не могу... Я никогда раньше не ценил факт смерти – даже пытался оттянуть его, избежать. Я и не предполагал, насколько она важна для жизни, и не думал, как буду желать ее. Наверное, это можно сравнить с бодрствованием. Когда человек засыпает на ходу от усталости, а его будят, едва он сомкнет глаза... Я хочу заснуть, хочу все это прекратить.
– Отчаяние – не лучший путь к спасению,– осторожно заметила Ольга.
Змей засмеялся. Он даже икал в припадке веселья.
– Отчаяние? Как Вы не можете понять? Нет никакого отчаяния! Нет жизни, нет смерти, нет звездного неба над головой! Ничего нет!
– А что есть?
– Есть я! Я, который не может умереть! Ясно?
– Не совсем... Это высшая степень эгоцентризма?
– Это реальность, в которой меня нет! Это абсолютное одиночество! Я сижу перед Вами, но не ощущаю себя здесь – меня нет.
– Погодите,– подняла руку женщина.– Только что я слышала, что Вы единственное, что есть, а потом заявляете, мол, на самом деле Вас нет. Где логика?
На лице Гранковича отчетливо отразилась мука, жившая где-то в нем. Он морщился и двигал бровями, раздувал ноздри, набирая в легкие воздух, словно искал нужные слова или ускользающую мысль. Он мог быть безумцем, застрявшим в собственных фантазиях, а мог статься и несчастной жертвой великого обмана. Но Ольга ловила себя на мысли, что начинает жалеть этого человека, возможно даже верить ему.
– Мне сложно это объяснить,– сдался наконец он.– Поэты-романтики умели красиво сказать о Любви и Счастье, зануды воспевали Покой и Праведность – каждое человеческое ощущение прошло через жернова осмысления и выражения. Всему нашли свое определение, а вот для того состояния, в которое попал я, у людей ничего нет. Нет даже названия. Сравнить не с чем! В одни и те же слова мы вкладываем разный смысл. Проблема непонимания всегда существовала у людей. Мы все похожи, но мы разные. И то, что красное для одного, может быть синим для другого. Я это чувствую особенно остро, потому что отделен от остального человечества стеной, для которой, как говорил, и названия нет. Вам кажется, что я говорю бессмысленные вещи, но для меня только они и имеют смысл! Вам придется сделать усилие, чтобы понять меня, чтобы встать на мою точку опоры и увидеть все моими глазами.
– Для начала нам обоим придется сделать усилие,– поддержала его Ольга тихим голосом, в котором узнаваемо сквозило сочувствием и даже участием.– Я вспомнила первую лекцию по философии естества. С нее началась некогда моя студенческая жизнь. Тогда преподаватель произвел на меня сильное впечатление тем рассказом. Был какой-то древний философ, говорил он, чрезвычайно тщеславный и с выдающейся жаждой познания. Тогда все мудрецы искали Истину и спорили о Камне Преткновения. Но никто не пытался оспорить основы основ – трех слонов, на которых держалось мироздание. А наш философ решил отказаться от всех догм, прописных истин, чтобы его разум пропитался чистым Знанием. И однажды в таких раздумьях к нему снизошло Прозрение, и открылись все тайны вселенной... Он познал мудрость и одним усилием мысли охватил бескрайний космос, посетил самую отдаленную звезду, но так и не смог вернуться... У него не было трех слонов, на которых стояло бы его мироздание! Он знал все, но не видел в этом смысла, он мог очутиться в любой точке мира, но не знал своего места – он мог перевернуть Вселенную, но у него не было точки опоры.