Ольга гнала от себя дикую мысль, что сейчас она услышит признание в любви. Предположение было абсурдным и неуместным, но непослушная фантазия живо рисовала перед ней красочные картинки и круговерть ветвистых фраз. Она даже улыбнулась проявлению в себе голой физиологии.
– Одним словом,– Мазур неуверенно отводил глаза,– Мы больше не увидимся… Мы должны разойтись,… Дело в том, что… Короче, я тоже заражен!
Он распахнул полы плаща, под которым открылся обнаженный торс. Но это был уже нечеловеческий торс. Все тело было покрыто отвратительными рубцами, из которых сочилась слизь. Безобразные раны походили на рты, периодически открывавшиеся, чтобы лениво ворочать языками щупалец. Под надорванной кожей бугрились бесформенные опухоли, иногда вздрагивающие или откровенно двигающиеся.
– Я чудовище,– сдавленно признался военный.
Ольга была разочарована.
Она, действительно, надеялась на признание. Не ждала его и даже не смела в этом признаться, но надеялась. Она хотела, чтобы ее любили даже в такой немыслимой ситуации. И хотя разум протестовал, где-то в животе зародилась щемящая обида. Вдруг вспомнилось, что она давно всматривалась в этого человека, мысленно разговаривала с ним, воображала, придумывала невесть что. Удалось даже нафантазировать себе его характер из-за недостатка живого общения. Все это время она целенаправленно влюблялась в Мазура, взращивая в себе тонкую ткань чувства. А как же другие? Валера?
Ольга уронила лицо на руки. От воспоминаний ее выворачивало наизнанку, земля кружилась под ногами. Вот его-то она полюбила по-настоящему. И с его уходом в ней образовалась дыра, воронка пустоты, которая втягивала в себя все ее чувства.
– Вам не стоит так из-за этого огорчаться,– попытался ее успокоить Мазур и даже машинально протянул руку к ее плечу, но вовремя спохватился.
– Не беспокойтесь,– она зло посмотрела в его удивленные глаза и вызывающе улыбнулась,– это я не из-за Вас... Так Вы разыскали меня, чтобы сказать о том, что нам больше не стоит видеться?
– Я не искал Вас,– оторопел военный.– Мы встретились, как мне кажется, случайно.
– Случайно?– Ольга едва удержалась, чтобы не засмеяться.– Вы же сами мне дали этот браслет, чтобы можно было найти с его помощью.
– Но приемник остался в броне,– оправдывался тот.– Я не пытался искать Вас специально. Это, к тому же, очень сложно.
Она ненавидела его. Ненавидела переменчивость в голосе, задумчивый взгляд, сутулость могучей фигуры. Отвратительным был факт его присутствия здесь. А мысль о том, что в ее легкие мог попасть воздух, выдыхаемый им, заставила вздрогнуть желудок в спазме тошноты.
Ольга резко сорвала с руки браслет, превозмогая наплыв брезгливости, и наотмашь зашвырнула его далеко в реку. Вода утробно булькнула, с благодарностью проглотив подарок.
– Ну вот,– подытожила она торопливо.– Теперь разобрались. Маячка больше нет. Желания и повода увидеться тоже. Все. Пока.
Она легко встала, готовая немедленно уйти.
– Вы не так меня поняли,– отчаялся Мазур, тоже вскочив.– Я не это имел в виду. Я должен еще многое рассказать!
– Расскажете в другой раз, когда мы опять «случайно» встретимся.
Военный хотел что-то возразить, но ветер подхватил полы плаща и обнажил уродство пораженного мутацией тела. Всколыхнув зловоние язв, его порыв ударил прямо в лицо женщине, заставив ту поморщиться с нескрываемым отвращением.
Мазур увидел эту реакцию и прочитал откровенный взгляд.
Он молча развернулся и пошел прочь вдоль набережной. Его глаза, не знавшие слез, горели, съедаемые солью, и туманили взгляд. Хотелось обернуться, чтобы увидеть все иначе, чтобы убедиться, что произошла ошибка, но он так и не решился.
Ольга какое-то время смотрела ему вслед, но думала о другом. А, двинувшись своей дорогой, уже не смогла бы и вспомнить о существования офицера Мазура.
Бессмысленная встреча завершилась бессмысленным расставанием.
* * * * *
Макареня ткнул окурком в подлокотник кожаного кресла и, когда клубок едкого дыма поднялся с прогоревшей обивки, втянул его носом. Странная улыбка расколола бесцветные губы, а зрачки поплыли под дрожащие веки.