– Что Вы делаете?– поморщился советник Титок, наблюдавший за этой выходкой.
– Думаю,– спокойно ответил Макареня.– У меня есть мысль, и я ее буду думать.
Советник обреченно вздохнул и еще раз осмотрел собеседников. Совсем недавно Макареня и Петкевич вызывали в нем только презрение, а теперь это были единственные люди, которым мог доверять.
– И что же это за мысль?
– Мы сидим по уши в дерьме,– развел длинными руками в стороны Макареня.– А так как Ваши уши из присутствующих здесь ближе всего к земле, Вам и расхлебывать.
– Что Вы несете?
– Действительно,– вмешался Петкевич.– Давайте серьезнее относиться к делу…
– Серьезнее?– Макареня побледнел и выкатил на медика воспаленные глаза.– Ситуация кажется Вам недостаточно серьезной? Через два часа войска ООН и прочих начнут военные действия против нас. А мы даже теоретически не можем выполнить условия ультиматума!
– Не надо нам повторять очевидное,– устало поднял руку Титок.– Насколько мы полно владеем информацией?
– Информацией или ситуацией?– ехидно уточнил Макареня.– Половина нашей армии удерживает кольцо вокруг Минска, а оставшаяся не сможет сколько-нибудь серьезно противостоять вторжению. Если мы пойдем у них на поводу и начнем войсковую операцию против собственной столицы и своих граждан, я думаю, на следующих выборах Вы не досчитаетесь не только голосов, но и избирателей.
Довольный собой, он расплылся в улыбке.
– Вы же знаете, что я не об этом. Да и вряд ли Вас беспокоят эти обстоятельства. Провести зачистку в городе силами военных еще полбеды. Это можно и пережить. А вот как насчет «Центра»? Это уже чисто по Вашей части. Или я ошибаюсь?
Макареня зло бросил взгляд в сторону советника:
– Вы хотите меня в чем-то упрекнуть?
– Нет, я просто пытаюсь Вас высмеивать. Вдумайтесь, Вы годами работали на «Центр», выполняли все его поручения и приказы, а когда попытались прибрать его к рукам, выяснилось, что его даже не существует! Вы выслуживались перед каким-то компьютером. Неужели это не смешно?
– Можно было бы и посмеяться, если бы в дураках был я один. А вот когда целым государством и народом управляет компьютер, и об этом никто не имеет ни малейшего представления, уже не смешно. Вы сами-то, советник, для чего строили политическую карьеру? Чтобы на ее вершине пыль протирать с монитора?
– А я по-прежнему, не верю в эту историю,– запыхтел Петкевич.– Не может это быть правдой. Не укладывается в голове. Нет, я, конечно, понимаю, что введение в действие всех этих стратегических компьютеров с их системами принятия решений повлияло на все государственное устройство. Шума в свое время было по этому поводу предостаточно. Но не могла реальная власть сконцентрироваться в руках компьютера. Это же бред какой-то.
– Вот именно,– вздохнул советник.– Власть это последнее, что люди додумались бы передоверить кому-либо. Во имя чего тогда все? Но вы же видите отчеты! Вот она суть, собранная из обрывков в единое целое! Это даже не секретная информация. Все на поверхности. Но никто не попытался просто сопоставить все это и объединить факты. А команды сыпались и сыпались электронными сообщениями и письмами. Чью волю мы исполняли годами?
Он широким жестом сдвинул аккуратно сложенные стопки распечаток со своего стола так, чтобы они свалились горкой на полу перед креслом Петкевича.
Макареня с силой ударил кулаком по столу:
– Вы пара упрямых болванов. Для вас власть представляется сокровищем, добравшись до которого, можно смело его транжирить. Для вас она цель, запретный плод. А приходило когда-нибудь в голову хотя бы одного чиновника, на чем держится Власть? В чем ее природа?
– Философия – удел стареющего убийцы, которому пора на свалку,– сощурился Титок.– А Вы, как я понимаю, еще практикующий подонок.
Макареня резко встал и сделал несколько размашистых шагов по комнате. Кривая улыбка вспыхивала и затухала на его лице, не суля ничего хорошего.
– Как я устал,– выдохнул он, ни к кому конкретно не обращаясь.– Ленивое и никчемное человечество с первых своих минут существования, с момента, как слезло с пальмы и взяло в руки камень, преследовало только одну цель. Как можно меньше работать, иметь побольше и задаром, ни за что не отвечать. Только этому и был посвящен тысячелетний прогресс! Ублажению своей лени! Изобретение колеса, конвейера, колючей проволоки, роботов и компьютеров – что угодно, только бы заставить работать кого-то другого или что-то другое. Пусть работают роботы, пусть думают компьютеры. Свои распоряжения мы доводим через информационные сети, целые армии двигаем с клавиатуры терминала, а собственную личность удостоверяем куском намагниченного пластика. Теперь же вы в это еще и не верите! Вы удивлены, что какой-то рукотворный «Центр» получил исключительную власть?