Проработав год инспектором транспортной полиции, Ольга получила право на бесплатное образование, и следующий год с трудом совмещала работу с учебой, самоотверженно пожертвовав личной жизнью и друзьями. Ей приходилось выстраивать карьеру шаг за шагом, прикладывая максимум упорства к продвижению по служебной лестнице. Подав рапорт на повышение после удачной сдачи экзаменов, она была готова ждать месяцы, годы, пока городской компьютер востребует ее дело из архива и даст ему ход. Но прошла лишь неделя, и без всякого предупреждения, собеседования или предложения ее переводят в Центральный департамент полиции помощником эксперта в отдел по расследованию убийств, да еще с повышением гражданской категории. Это было слишком неожиданным, чтобы не насторожить.
Прибыв на место, Ольга вставила свою карточку в регистрационный терминал у входа в здание и получила сообщение на свое имя. Ее уже ожидал некий Валерий Серый, эксперт департамента.
У нового начальника не было собственного кабинета, но был большой стол и массивное кожаное кресло в общем зале, что являлось признаком достаточно высокого ранга. И за этим столом восседал соответствующий ему щеголеватый блондин с лицом, отражавшим сочетание интеллекта и заносчивости. Он был хорош собой, из тех на кого обычно бросаются впечатлительные женщины, и ему это, похоже, было хорошо известно.
Эксперт Серый не потрудился встать навстречу посетительнице и, мало того, позволил себе откровенно оценивающий взгляд.
– Ботвинник Ольга?– спросил он, галантно опустив вступительное приветствие.
– Нет, но я хорошо ее знаю, – после недолгой паузы съязвила та, нисколько не смутив этим собеседника.
– А я Ваш непосредственный руководитель.
«Больше похож на нахального официанта», – решила задетая женщина, но промолчала.
– Располагайтесь, но учтите, что у нас мало времени, дорогая.
– С Вашего позволения, очень дорогая.
– Итак,– проигнорировал дерзость эксперт, разворачивая перед собой ворох распечаток.– Единственная причина, почему из восьмидесяти кандидатов я остановил выбор на Вас – мое любопытство. Просматривая дела претендентов, я обратил внимание, что Ваш файл ограничивается только сведениями о двухлетней службе в транспортной полиции. Показатели, кстати, не бог весть какие. И ни слова о прежней жизни, о предыдущих тридцати годах.
– Двадцати восьми,– буркнула Ольга, разочарованная форматом знакомства, хотя и сделала поправку на собственную несдержанность.
– Извините, что?
– «...О двадцати восьми годах предыдущей жизни...». Тридцать минус два – двадцать восемь, а мне именно тридцать.
– Да. Простите эту неточность. Так вот... И мне было отказано в доступе. Представляете?
– Если честно – нет. Вам, наверное, никогда не отказывали.
– Для того чтобы узнать, чем Вы занимались до службы в полиции, мне пришлось взять Вас на работу, иначе секретность с Вашего личного дела так и не была бы снята. Забавно, не правда ли?
– И что здесь забавного?
– Я так и не получил полного доступа, но теперь знаю, что Вы были биоконструктором в какой-то секретной лаборатории и занимались генной инженерией, пока конвенцией три года назад не был введен бессрочный мораторий на подобные исследования. Вас лишили гражданских прав, привилегий, оставив лишь общегражданский статус.
Он сделал красноречивую паузу и, изобразив на лице ожидание, требовательно уставился голубыми глазами на женщину. Ольге захотелось нагрубить в ответ заносчивому наглецу, и даже слегка нахамить, используя широкую гамму ругательств, но природная скромность, подкрепленная чувством самосохранения, не дали ей шанса добиваться торжества справедливости.
– Начнем с того, что я была не биоконструктором, а биопрограммистом. И работала не в секретной, а в самой обычной университетской лаборатории. Да, я возглавляла группу генетиков-исследователей и участвовала в нескольких секретных проектах. Общество отказалось от развития этого направления науки, и мои профессиональные качества были обесценены, и, следовательно, я не могла пользоваться привилегиями своей бывшей категории, получив общегражданский статус и право на другой род деятельности.