Старый мир и старые философы агонизировали и умирали вместе с прежним режимом, а город требовал новых богов. И из небытия рождалась обновленная мораль. У нее были свои пророки и апостолы, были свои иуды и мученики. Кто-то еще не успел понять, куда скатывается мир, а кто-то уже жил по законам нового мироздания и ощущал восторг, стоя у истока и предвкушая долгий и полный приключений путь познания.
Это было все равно, что очутиться на другой планете или в ином измерении, наполненном таинством легенд, диковинами пейзажей и разнообразием мистических существ и героев.
У одного из подобных шабашей, на котором неистовствовала толпа разгоряченных почитателей самозабвенного поводыря, вещавшего заблудшей пастве свою мудрость, стоял массивный грузовик. Он был похож на броневик военных, но оформлен был более талантливым дизайнером. Машина тоже несла на себе следы Великого переходного периода: пробитые скаты, обгоревшая краска и смятая кабина, наполовину присыпанная обломками здания, угол которого стал последней парковкой для автомобиля.
Тонированные стекла покосившегося грузовика отражали отблески костра, чей неровный свет плясал на лицах обращенных и на скромном алтаре перед разглагольствующим духовным лидером. Зеркальная поверхность стекол скрывала внутри грузовика странного молчаливого наблюдателя, цинично осматривающего ритуальный хоровод из своего укрытия.
– Если бы могли, эти недотепы станцевали бы на собственных костях с такой же радостью,– тихо прошептал Таран, и его лицо исказило подобие улыбки, больше отражающей жестокость своего хозяина, нежели проявление его радости.
Грузовик был безнадежно поврежден, а неподвижный он не мог служить даже убежищем. Эту проблему еще предстояло решить.
Двое членов группы были уничтожены, еще трое сильно повреждены, но самой большой неудачей была потеря человека-выскочки, Змея.
«Причем, живого»,– прошептал Таран и с такой силой сжал кулак, что хрустнули его прочные суставы.
Он лишился грузовика, без которого возникнут не только проблемы с передвижением, потому что мутанты сильно выделялись среди людей. Он потерял прибор, с помощью которого можно было запеленговать прототип, и упустил козла отпущения, на которого можно было свалить почти неизбежный провал. Вероятность успешного завершения задания на текущий момент составляла по грубой прикидке тринадцать с половиной процентов.
Таран поморщился и отвернулся от окна. В фургоне находилось восемь боеспособных единиц, три поврежденные и труп пленника. Энергетические запасы всех находились ниже нормы после последней стычки, а продовольствие было на исходе – восемь дневных порций, которых одному хватит еще на неделю, а делить между всеми было бы нерационально. И он приказал работоспособным единицам принять в пищу тела трех поврежденных, что позволит продлить их функционирование еще на какой-то срок. Использовать для пищи тело мертвого человека было рискованно – в нем могли содержаться генетические болезни или вирусы, незнакомые их иммунной системе. Тела же химер полны протеина и имеют высокую калорийную ценность.
Таран еще раз решил вспомнить допрос пленника и проанализировать полученную от него информацию. К сожалению, специальными медикаментами их группа не располагала. Дознание пришлось проводить с применением особенностей нервной системы человека, подвергая ее болевому воздействию – способ трудоемкий, неэффективный, с большой долей погрешности. Человек умер во время очередного болевого шока, оставив многие вопросы без ответа, да и последние его показания могли быть следствием уже нестабильной работы мозга.
Итак, существует группа специально обученных людей, которые прибыли в город или были привлечены из числа горожан, чтобы обнаружить и захватить прототип. Источником этой инициативы стал военный центр другого государства. По утверждению пленника, в городе действуют несколько подобных групп, настроенных агрессивно по отношению друг к другу и преследующих одну цель. Степень их подготовки, количество, возможный план действий и методики остались неизвестными.