– У нас мало времени,– торопил он.– Врачи дают ему два часа от силы, и, к тому же, военные что-то о нем пронюхали – дважды пытались перевести в крыло для офицеров. У меня на счет него приказ, и военному ведомству живым он не достанется. Поспешите.
Серый хотел было что-то уточнить, но охранник, пропустив полицейских в небольшую комнату, тут же запер дверь и остался снаружи.
В центре комнаты весь утыканный капельницами возлежал хрупкий, болезненного вида человек. Он мог бы сойти за мертвеца, если бы не живые блестящие глаза.
– Наконец-то,– выдохнул он, неуверенно улыбнувшись.– Думал, не дождусь.
– Счастлив нас видеть?– процедил сквозь зубы эксперт.
– Не поверите, но да!
– Гранкович?– удивленно подняла брови Ольга, и лежащий на больничной койке преступник просто засветился широкозубой улыбкой.
– Вы меня помните, Ольга Феликсовна,– прохрипел он.– Вы, действительно, меня помните.
– Перед самой конвенцией я успела немножко попреподавать. Прочитала несколько специальных дисциплин в университете,– ответила на вопросительный взгляд полицейского женщина.– Он был моим студентом, причем не самым лучшим.
– Ой ли?– вмешался Змей.– Мои идеи не были тогда поняты, но что Вы скажете теперь?
– А что теперь?
– Подождите секунду,– повысил голос Серый.– Я вижу, вам есть что вспомнить, но как раз на это времени нет. Наш пациент умирает, а у меня к нему вопросы. Ведь ты в курсе, что умираешь, что у тебя осталось только несколько часов.
Он склонился над койкой, стараясь заглянуть в глаза преступника, но тот спокойно выдержал взгляд.
– Валера,– укоризненно окликнула эксперта женщина.– Нам лучше поговорить о деле.
– О нет, я понимаю все, что происходит, в отличие от вас,– поторопился утешить своих собеседников Змей.– У меня одна пуля сидит в затылке, а другая в шейных позвонках. Обе поразили нервные центры. Кроме того что я лишен возможности ощущать свое тело, любое физическое воздействие, даже прикосновение, могут привести к смещению одной из пуль, а это, наверняка, убьет меня. Поэтому мне ввели в кровь сильнодействующий препарат на основе полиурбикиловой кислоты, которая практически полностью исключает болевые ощущения, но имеет побочный эффект – она быстро кристаллизуется в крови, утолщая стенки сосудов и создавая тромбы. Следующая инъекция через час будет последней для меня. Так что не надо говорить мне о смерти. Я хочу побеседовать о жизни. О новой жизни...
– Ты будешь говорить о том, о чем я спрошу,– взорвался Серый.
– Прекрати,– оборвала его Ольга.– Мы не в том положении, чтобы что-то требовать от него. Он хочет сам о чем-то рассказать, и мы выслушаем его.
Женщина села на стул подле койки умирающего и взглядом потребовала того же от напарника.
– Какая Вы мудрая женщина! Какая умница,– расплылся Змей.– Я хочу, чтобы Вы знали – я всегда, всегда Вас уважал и почитал как великого ученого. Поэтому для меня важно донести суть своего открытия, своего творения именно до Вас. Практически сразу после подписания конвенции, когда меня выбросили на улицу, мне подвернулась интересная работа в одной из коммерческих лабораторий. Работали там исключительно бывшие биоконструкторы, генетики и прочие специалисты нашего профиля. Заказы выглядели безобидными, хотя и граничили с применением запрещенных технологий. Однажды пришла хорошая работа, которую отдали как конкурс шести рабочим коллективам. Победа в нем – серьезные деньги, высокая должность, перспективы. Проблему можно было решить традиционным способом с большими ресурсными затратами и высокой себестоимостью, а можно было красиво и дешево подправить несколько генов.
Гранкович неожиданно задохнулся сухим кашлем, но старательно подавил его, торопясь продолжить рассказ:
– Мы рискнули, и нас тут же накрыла служба безопасности фирмы. За нарушение конвенции нам грозил настоящий тюремный срок, и в ужасе и неведении нас продержали неделю, прежде чем предложили на выбор – работать дальше в уже засекреченной лаборатории под тайным патронажем правительства или сесть в тюрьму. Сами понимаете, между чем и чем стоял выбор – понятно, никто бы меня после такого предложения в тюрьму живым не отправил. Но не буду лукавить, я с радостью принял предложение. Через несколько дней в той коммерческой структуре, где я работал, произошла какая-то авария, и «погибли» все включая меня и еще двенадцать человек, которые согласились, и которых мне потом довелось встретить в новом проекте. Так нам устроили пышные похороны и перевезли на центральную базу где-то в чернобыльской зоне со множеством лабораторий.