Девушка еще раз осмотрела гостя с ног до головы и пожала плечами.
– Ты вообще такой правильный, что глазу зацепиться не за что. Итак, судя по тому, что ты не ушел сразу, видимо, собираешься у меня пожить какое-то время?– осторожно предположила она и, сообразив, что ответа не дождется, согласилась.– Конечно. Раз человек умеет хорошо попросить, кто же ему в чем откажет? Пожалуйста, уличный прохожий – живи в моем доме, спи на моей кровати, сиди в моем кресле и смотри мой телевизор. А если я тебе понадоблюсь – тоже, пожалуйста.
Ирина встала и демонстративно уединилась в туалете.
– Но если ты мне назовешь свое имя, я смогу называть тебя им,– продолжала она оттуда.– Меня не интересует твое прошлое, настоящее или планы на будущее. Хватит только имени, чтобы я могла тебя отличать от остальной мебели.
– У меня нет имени,– невозмутимо признался парень.
– Ну, это очень распространенное явление,– не унималась девушка.– Тем не менее, мы можем дать тебе его прямо сейчас.
– Нет, я еще не готов. Имя имеет, вероятно, большое значение, и я не определился.
– Тоже верно. Зачем эти условности и лишние трудности в общении? А так ты свободен и можешь отзываться на любой звук, даже неприличный...
Она готова была продолжить тему имени своего теперь уже постояльца, но мучившая ее с момента пробуждения тошнота нашла, наконец, конкретное и неприглядное воплощение.
– Неужели я все это ела?– тихо причитала Ирина, сплевывая зловонную слюну в раковину и с трудом восстанавливая дыхание.
Голова кружилась, ослабевшие ноги подкашивались, а живот просто разрывался от спазмов. Горячие слезы стекали по щекам, но она все равно попыталась улыбаться себе в зеркало:
– Если выживу, клянусь больше никогда не шлифовать водку пивом и регулярно пользоваться средствами контрацепции.
Положение быстро усугублялось. Ирина впервые столкнулась со странным состоянием: она пребывала в прекрасном, приподнятом расположении духа, но при этом страдала таким количеством физических недугов, что едва могла лежать на кровати, куда добралась с ощутимыми усилиями. Так хорошо и так плохо одновременно ей еще никогда не было.
Она приподняла тяжелую, пышущую жаром голову и попыталась заглянуть в большую комнату, где ее ко всему равнодушный приятель уже добрался до библиотеки, удачно совмещая ее изучение с просмотром телеканалов.
– Нет-нет,– прохрипела девушка шепотом, почти не размыкая потрескавшихся пересохших губ.– Не обращай на меня никакого внимания. Не пытайся подать мне стаканчик воды, потрогать рукой горячий лоб и сказать, что все будет хорошо, и что я буду жить. У меня все прекрасно... А я еще считала тебя странным! Какая же после этого я? Ну, а теперь все – опять танки едут...
Голова Ирины упала на подушку, а сознание стало проваливаться в бездну с такой скоростью, что от ощущения падения перехватило дух.
Ее гость на мгновение замер, прислушиваясь к сбившемуся дыханию, но, убедившись, что девушка вновь задышала ровно, вернулся к своим занятиям.
*****
Когда Валтонт и Акоста прибыли на место сбора, их ожидали два микроавтобуса компании по ремонту кабельных сетей связи с тонированными окнами.
Агенты сели в первый из них, и автомобили тронулись. Света в салоне не было, но старый крот без труда определил, что вместе с ними ехали еще пять человек. Все они имели достаточно хрупкую комплекцию, а у двоих были вместительные чемоданы на коленях. Валтонт предположил, что это были два специалиста и три резервных агента. Такое количество привлеченных людей и их профиль не могли не насторожить. Тем более ему, как старшему, до сих пор не известны подробности операции, не доведен план действий, не освящена обстановка. Это могла быть либо чрезвычайная секретность, либо слепая импровизация. В первом случае повода для беспокойства не было, но во втором, если Центр до сей поры не может поставить задачу, значит, руководство операцией отдадут ему, чтобы все решал на месте и за все отвечал, а, судя по составу – те же химеры – и количеству агентов, операция предстояла масштабная.
Автомобили встали, и в салоне загорелся свет. Валтонт кивнул в знак приветствия – ему ответили. Все присутствующие смотрели на него и только на него: это было первое правило, которое вдалбливали в головы курсантов при подготовке в разведшколе. Ты должен всегда видеть своего руководителя и всегда следить за его волеизъявлением – ловить каждый жест, угадывать каждый взгляд, даже если ты уже занят поручением.