– Я вижу, тебя понесло, как вчера Змея.
– Это твоей узости мышления не хватает, чтобы понять, какая угроза нависла над людьми!
– Опять за свое! Черт с вами: пусть это будет чистый разум, жидкий, но чистый, пусть он будет неживой, хотя теперь мне уже непонятно, почему это он обязательно такой неживой – но ладно. Итак, гениальному Змею повезло, ему ударило Провидение в голову, и с подсказки дьявола он сотворил свою Болотную Воду или Черную Кровь, или Жидкость Для Мытья Посуды. Но почему? Почему при этом должен рухнуть весь мир, вымереть все человечество, если у этого парня даже проблемы с размножением?!
– Да у тебя у самого-то есть ли этот разум?
– А ты снизойди, проницательная моя, просвети двоечника легавого.
– Я расскажу тебе только одну из тысячи причин, по которой нам надо его бояться. Как, по-твоему, работает биоконструирование и биопрограммирование? Ведь я не руками перебираю цепочки ДНК. Я же ни пальцами двигаю хромосомы, делю клетки, клонирую ткани! Но ведь как-то же могу работать со всем этими. Я профессиональный биопрограммист и строила вирусы короткого цикла, которыми заражала потом испытуемый организм. Понимаешь, что это? Как болезнь. Такой вирус, если он попадет в тебя, перестроит тело, изменит твой мозг, каждую клеточку, и он сделает с тобой в точности то, что я ему запрограммирую. И знаешь, почему вирус «короткого» цикла? Чтобы он сам умер по завершении работы. Но стоит мне создать вирус не короткого цикла, а полноценный, с умением адаптироваться, с возможностью распространяться по воздуху или при прикосновении, и можно за сутки город превратить в цирк уродов. Если это будет очень умный и хитрый вирус, то сможет поразить все человечество за считанные дни. Так вот у меня на создание простейшего вируса уходили дни и недели, а наш мутант, судя по тому, что я видела своими глазами, делает это за секунды и с такой легкостью, что, я думаю, состряпать мало-мальски приличное бактериологическое оружие или генетическую бомбу ему большого труда не составит. Понимаешь? Он уже с первого дня своего существования, если верить Гранковичу, мог уничтожить не только всех людей, но, возможно, и саму жизнь на земле. Это стоит беспокойства?
Полицейский сглотнул комок в горле:
– Но ведь ты видела его трансформацию еще до встречи со Змеем! Почему у тебя тогда не возникло подозрений?
– Имплантировать мутанту микроорганизмы, которые он сможет возбуждать по своему желанию для трансформации внешности – это одно, а создавать их по собственному усмотрению прямо на ходу – другое. Но ты прав – первое подозрение у меня закралось еще тогда, и главным образом потому, что действие вируса – процесс достаточно длительный, а не мгновенное перевоплощение, требующее огромных затрат энергии организма, хотя я не знаю существующей у подпольщиков технологии. Возможно, они уже могут проводить такие процессы за секунды.
– Но ведь прототип может пользоваться и другим методом для своих перевоплощений, о котором мы даже представления не имеем. Наверняка твои вирусы – не единственный способ.
– Тем хуже для нас,– вздохнула женщина.– Ты видел эффект, которого он так легко добивается, но не знаешь способа.
– Ты права. Выглядит все довольно угрожающе, но ты все равно не объяснила, почему предпочла последний, самый сложный и непривлекательный вариант.
– Именно потому, что он самый сложный и непривлекательный. Только он представляет угрозу, с которой мы не знаем, как бороться, только он укладывается в объяснения Гранковича целиком, и только во имя него стоило пожертвовать целым городом, чтобы заполучить технологию в свои руки.
– Ты думаешь, кто-то затеял беспорядки, пытаясь его захватить?
– Да, чтобы сделать это незаметно. Я думаю, на него сейчас ведется серьезная охота.
– И это могут быть и наши военные!
– Это может быть кто угодно. Похоже, будет сильная конкуренция, и у нас слабые шансы. Я хочу, чтобы Титок организовал захват подпольного центра. Тогда мы сможем заглянуть в записи Гранковича до того, как укрытые им материалы обнаружатся и попадут в другие руки.
– Это и есть наше предложение к нему?
– А почему нет?