Пациент (П.) – Что ещё за исчезающий близнец?
В. – Иногда, в случаях многоплодной беременности матери, выживает только один ребёнок. Другой эмбрион (или другие, если их больше) поглощается или сливается с выжившим зародышем. Чаще всего это происходит в первом триместре.
П. – Жуткие какие-то вещи вы рассказываете
В. – Знаете, как оказалось – это распространённое явление. Предлагаю вам не относиться к информации так драматично. Попробуйте принять это, и тогда мы докопаемся до корня ваших проблем. Вы что-нибудь знаете о том, могла ли ваша мать ждать двойню?
П. – Странно… Теперь, когда вы спросили… В детстве мама часто называла меня Павликом. Как-то я поинтересовался, почему. Тогда она сказала, что отец хотел назвать ребёнка Егором, а она – Павлом. А возможно, причина была в другом… У нас в роду рождались близнецы. Мой дед… И у тётки двойня.
В. – Очень часто причины психологических и даже психических проблем человека кроются ещё во внутриутробном развитии. Вы не могли бы уточнить подробности у вашей матери об особенностях протекания беременности?
П. – Нет, не могу. Родители погибли, когда мне было семнадцать.
В. – Очень жаль… Да, вот ещё что. Существует такое понятие, как химеризм. Это не просто исчезающие близнецы. При гетерозиготной беременности может происходить слияние разнояйцевых эмбрионов в единый организм. Тогда у человека может наблюдаться наличие двух наборов ДНК, двух групп крови или прочие странности. Это, кстати, можно проверить, сдав специальные пробы.
П. – Думаю, мне это не нужно. Не хочу знать, что я какая-то там химера…»
5
"Но смертью не всё кончается. Letum non omnia finit".
Алина вздрогнула. Показалось? Латынь. Наверное, врачи о чём-то говорят в коридоре. Она просто задремала. После ночного дежурства пришла в палату к Павлу, сделала все процедуры, умыла, поменяла бельё, провела обработку от пролеженей, поставила зонд с питанием… Устала. Но ничего, это временные трудности. Она справится. Алина смотрела на лицо Павла, ставшее таким родным за последний месяц. Врачи говорили, что надежда на выход из комы ничтожно мала. Но она верила.
Раньше Алина работала медсестрой в другой больнице. Она уволилась и перешла сюда. Отдежурив, приходила к нему. Разговаривала с ним постоянно, называя ласково Пашенькой. Вспоминала его голос. Представляла, каков он в жизни. И влюблялась всё больше и больше в придуманный образ.
Когда его доставили по скорой, при нём не нашли ни документов, ни телефона. Только листок с номером. Ей позвонили, а она не могла понять, чего от неё хотят. Какой мужчина, какая авария? И всё же поехала взглянуть. Конечно же, она его узнала. Пришлось обмануть всех: назваться его невестой, выдумать ему имя, наплести что-то про украденные документы. Разве ей разрешили бы ухаживать за ним, скажи она правду? Что даже не знает, как его зовут на самом деле.
Тогда, в мае, она сразу заметила его в кафе, и то, как он разглядывал её. Понятно было, что шансов на любовь такого мужчины к ней практически нет. Но всё же… когда она заплатила за него в метро и дала номер телефона, ждала потом с тайной надеждой – не позвонит ли. Не позвонил. Как оказалось, по весьма веской причине. Санитарка, перешедшая к ним на днях из соседнего отделения, признала в нём пациента, который недавно выписался.
– Ох, сердешный, не повезло-то как парню. Только смерти избежал, вылечился, и на тебе.
– Вы что же, видели его уже, Вера Петровна? – Алина была удивлена.
– А то. Лежал у нас в травме, на рельсы в метро упал. Серьёзный такой, неразговорчивый. Медсёстры поговаривали, что заведующий наш его без документов в больничке держал, за хороший гонорар. А видишь, как оно бывает. Видать, смерть за ним по пятам ходила. Нет, не жилец теперь.
– Да что вы такое говорите, Вера Петровна!
– Как есть говорю, девонька. Насмотрелась я за сорок лет работы на таких. Не надейся зря.
Но она надеялась.
Сегодня был особенный день. Она чувствовала. Монитор показал небольшое повышение давления, такое уже было позавчера. Но что-то изменилось. Алина заметила, что веки Павла дрогнули. С замиранием сердца он ждала. Вот, ещё, и ещё. И вдруг он открыл глаза.
Она не помнила, как оказалась в кабинете завотделением.
– Андрей Николаевич! Он очнулся! Пожалуйста, скорее!
Заведующий поспешил в палату за Алиной.
– Вы меня слышите? Не волнуйтесь. Вы попали в аварию и находитесь в больнице. Попробуйте сейчас ответить на мои вопросы. Видите, сколько я показываю пальцев?
– Два…
– Ай, молодец! А теперь?
– Три…
Он говорил с большим трудом, но было совершенно очевидно, что после месячного пребывания в коме интеллект сохранён, и речевые функции не повреждены.