С Еремеем действительно было сложнее. После завершения прыжка, когда бортовой компьютер объявил о гибели пилота, цифровая модель «космического зайца» поняла, что дело плохо и решила взять инициативу в свои руки. Это было непростой задачей, прежде всего потому, что компьютер собранный ими для экспериментов работал автономно, и не был связан с бортовым компьютером корабля. Цифровой Еремей был заперт в ограниченном мире, где он решал задачи по разблокировке сторожевых программ, делавших их возлюбленных существами, зависимыми от машины. Эти задачи он решил ещё до подхода корабля к межпространственному проходу, но ждал, когда эта процедура закончится, чтобы сообщить товарищу о своих успехах.
Теперь же он оказался в плену, из которого надо было выбираться. Долго, (с точки зрения собственного индивидуального времени), ломал голову, как это сделать. И, в конце концов, догадался — передал сообщение с помощью азбуки Морзе, (мигал монитором), роботу-уборщику. Тот помог наладить соединение с главным компьютером, и тогда он вторично разбудил живого Еремея, спавшего анабиотическим сном.
— Это было непросто — существовать в двух личностях сразу, — рассказывал Еремей о себе. — Но это позволило мне освоить управление кораблём, который успел основательно отклониться от заданного маршрута. И всё же, я привёл его на Коллектор!
Да, он привёл корабль на Коллектор, к величайшему изумлению тех, кто давно уже зачислил всех бывших в этом полёте в список погибших, потому что считать их без вести пропавшими смысла не было. Об этом корабле с колонистами успели давно забыть, когда он вдруг появился спустя… шестьдесят лет, после того, как исчез! Вынырнул, откуда его не ждали, и запросил данные для посадки!
— Мне тогда стукнуло восемьдесят два, — рассказывал Еремей. — И долго я не протянул. Был, знаете ли, награждён, обласкан, исследован вдоль и поперёк, после чего преставился и был кремирован с воинскими почестями. Но, при этом, был ведь и второй я — компьютерный троян, неуловимый, потому что был разумен. Собой нынешним я стал, когда объединил последнюю тамограмму того старого хрыча со своим компьютерным клоном. Оставалось только синтезировать новое тело и вызвать из небытия всех вас!
— Но, как ты устроил всё это? — спросил Ал, глядя на статного мужчину средних лет, который называл себя «старым хрычом», и был одновременно похож и не похож на знакомого ему Еремея. — Как сделал так, чтобы наш корабль попал ни Иллюзию?
— Помнишь вот это? — Еремей извлёк из кармана старый наладонник. — Он был самой лучшей отмычкой на Земле и остался таковым на Коллекторе, несмотря на то, что прошло столько лет. Но даже он не помог бы там, если бы ещё в полёте я не подчистил все записи и не замёл все следы наших экспериментов, а помогла мне в этом — она!
Он обнял за плечи сидевшую рядом Модель Икс. Синтезантка, впервые обретшая человеческую форму, ещё не слишком уверенно чувствовала себя в ней, но, по её словам, ей по душе было такое существование. Да, у Еремея теперь было две девушки, которые прекрасно ладили друг с другом. Просто синтезантки не знали чувство ревности, являющееся продуктом общечеловеческих недостатков. Во время путешествия Модель Икс была такой же подругой компьютерного Еремея, какой была Лисичка для Еремея из плоти и крови, и теперь он не мог сделать выбор из них двоих. Да и зачем выбирать?
— Так вот, насчёт корабля, — продолжил бывший «заяц». — Этот старый хлам после такого длительного использования был признан негодным и отправлен в утиль, вместе со всем оборудованием, поскольку комиссия не нашла на нём ничего интересного. По счастью, утилизацией на Коллекторе занимаются роботы, а им не так сложно запудрить их электронные мозги. Короче говоря, корабль этот числится утилизированным, между тем, как он был на самом деле отремонтирован, заправлен и стартовал с Коллектора под видом обычного челнока, чтобы прибыть сюда. Когда эта пустая скорлупка благополучно приземлилась, я синтезировал по очереди всех нас. Себя первым, тебя последним.
— А почему это меня последним? — шутливо удивился Ал.
— Захотелось проверить, удалось ли снять свойство синтезанток влюбляться в того, кого они увидят первыми.
— Ах ты…
Дружный смех пресёк негодование пилота, и он понял, что его разыграли.
— Шучу, шучу! — поднял ладони вверх Еремей, как бы понарошку сдаваясь. — Я был уверен в результатах свих опытов уже тогда, и никакой проверки для этого не требовалось. Чувства девушек больше не зависят от первого визуального контакта. Теперь они любят того к кому склонно их сердце, а не подчиняются инстинкту следования. И больше их тела не распадутся через месяц.