— Живу только месяц? — улыбнулась Изумрудка. — Ну, да, почти, как бабочка. Потом исчезаю и возрождаюсь, как феникс. А чтобы не терять свою личность, делаю вот что!
И она рассказала этому едва знакомому парню их секрет, который Ал намеревался по возможности скрыть от наблюдателей. (Он ещё не придумал, как это сделать, но надеялся на озарение в будущем.) Пилот никак не ожидал от подруги такой легкомысленности, но Изумрудка не обращала ни малейшего внимания на его многозначительные взгляды.
— Круто! — прокомментировал Еремей услышанное, так-как именно это слово выражало у него высшую степень одобрения. — А отменить механизм распадения в генокоде не пробовали?
— Пробовали, — ответил Ал, решив принять участие в разговоре, раз уж основное сказано. — Только там при попытке взлома срабатывает программа самоуничтожения, которая всё сотрёт, если перейти грань.
— И её не обойти?
— Одна ошибка и всё пропало.
— А если наделать резервных копий и работать с ними?
— Так ведь и на это есть свои тормоза.
— Только тормоза или самостоятельная программа-суицидник?
Ал и Изумрудка переглянулись. Конечно, они пробовали подобраться к особо охраняемым программам бортового компьютера, но узнав, чем грозит вторжение в запретную зону, решили пока не трогать то, что может уничтожить программу восстановления Изумрудки, ведь это означало её безвозвратную потерю, что было равносильно смерти.
Да, даже в самом лучшем случае жизнь её всё равно ограничена. Прошло чуть меньше года с того момента, как девушка в первый раз вышла из недр синтезирующей машины, а это значило, что у них в запасе до конца полёта есть ещё семь лет. Если Ала не отстранят от полета, и он поведёт корабль обратно на Землю, то у них будет ещё восемь лет счастья. При самом лучшем раскладе он получит право на следующий полёт, и тогда они проведут вместе ещё шестнадцать лет.
Увы, на этом всё будет кончено, потому что на третий скачковый полёт ему уже не хватит активных лет жизни, даже если он будет здоров и крепок для своего возраста. Что делать в таком случае? Надеяться на чудо, потому что никто не позволит ему воспроизводить синтезантов вне полёта, да и соответствующее оборудование невозможно приобрести ни на Земле, ни в колониях.
Еремей выслушал всё это с задумчивым видом, покачал головой, посочувствовал и заговорил о другом.
— Я не хотел мешать вам, ребята, — смущённо улыбнулся он, не забывая при этом про бутерброд с джемом, — но раз так вышло, то скажите, что вы намерены со мной дальше делать?
— Везти в качестве балласта, — пожал плечами пилот. — Я мог бы тебя арестовать, но не вижу в этом смысла. — Ты основательно набедокурил на Земле, и мне придётся доложить обо всём на Коллекторе. Может быть, они решат отправить тебя обратно, но ты правильно сказал, что это дороже, чем оставить в колониях. Так что, скорее всего, тебя действительно оставят. Как вариант можешь поискать работу на Коллекторе.
— Нет, я лучше в колонии! — мечтательно сказал Еремей. — Заведу себе ферму и буду какую-нибудь живность разводить. Хотя бы кур. А в свободное время займусь самообразованием, раз уж на Земле денег хватило только на школу. Могу прямо здесь начать. У вас ведь в базе, наверняка, есть университетские предметные программы?
— А девушку не думаешь завести? — спросила Изумрудка, подперев голову кулачком и глядя на него с улыбкой.
— Н-не знаю… — ответил Еремей, густо покраснев. — Я ещё об этом не думал.
— Если запрёшься на ферме, то думай, не думай, а сама собой девушка не появится, — назидательно вставил Ал.
— Так у тебя ещё девушки совсем не было? — снова спросила Изумрудка.
Еремей, молча, покачал головой и посмотрел на своих собеседников испуганно. Над ним никто не засмеялся, никто не начал тут же хвастать своими ранними или многочисленными контактами с противоположным полом — «Да я в твои годы, знаешь, сколько баб перетаскал!» Сейчас он был не в компании хвастливых подростков, львиная доля бравады которых — выдумка.
— Не беда, — снова улыбнулась Изумрудка и ласково потрепала его по голове. — Просто всё самое интересное у тебя ещё впереди.
Сказав это, она метнула загадочный взгляд на своего любовника, от которого тому стало немного не по себе. Когда они закончили ужин, время было уже позднее, и надо было отправляться на боковую. Еремея поместили в каюте напротив, снабдив всем необходимым, но конфисковали при этом наладонник. Ал не собирался лезть в чужую собственность, но лучше было держать при себе устройство, с помощью которого этот мальчишка ухитрялся манипулировать системами, к которым должен быть доступ только у капитана.