И в этот раз Женя не стал ему возражать. Вся решимость настичь и покарать злодеев, дабы вернуться в лагерь героями и со спасенным Мишкой, из него выветрилась.
– Да, уходим, – согласился он. – Вернемся в лагерь, расскажем все, и тогда уже….
Договорить он не успел, поскольку могильную тишину ночи внезапно нарушил громкий крик. То был крик боли и отчаяния, не содержащий в себе никаких разумных слов. Просто звук, вырвавшийся изо рта несчастного, подвергнувшегося адским истязаниям.
Паша и Женя узнали этот голос. Он принадлежал Мишке.
Не сговариваясь, они бросились вперед по дороге, громыхая латами. Мишка кричал где-то неподалеку. Он был совсем рядом. И, судя по крику, подвергался чудовищным мучениям. Возможно, похитители заняты пыткой, и не ждут их появления. А если и ожидают, пускай пеняют на себя.
Крик повторился. Паша и Женя поняли, что он звучит из большого дома с гостеприимно распахнутой дверью и окнами, грубо заколоченными досками. Внутри дома было темно, но у Паши имелся при себе крошечный фонарик. Его света хватит, чтобы рассеять царящий в хижине мрак.
Они стремительно ворвались в избу, держа мечи перед собой. Паша быстро включил фонарик, и провел лучом света по голым стенам сруба. А Женя в это время понял, что чувствует какой-то сильный резкий запах. Вроде бы как знакомый запах, но он все никак не мог вспомнить, что это.
– Смотри! – вскрикнул Паша, чем привлек внимание друга.
В свете крошечного фонарика они увидели жуткую картину, словно явившуюся в реальный мир из какого-то мрачного ужастика, из той серии, где главные герои не доживают до финала, становясь жертвами монстров или маньяков.
Мишка Гуд был привязан за руки и за ноги к большому старому столу. Его кожаные штаны были не просто сняты, а разорваны в клочья некой неведомой силой. Но неведомая зловещая сила на этом не успокоилась. Потому что из заднего прохода Мишки торчал наполовину засунутый внутрь его же любимый лук. Страдалец еще был жив, об этом свидетельствовали его круглые от боли и ужаса глаза, но огромный кляп во рту мешал ему кричать. А кричать Мишке явно хотелось. Потому что помещение лука в зад стало финалом долгих и мучительных истязаний, которые он вытерпел. Об этом свидетельствовали многочисленные гематомы, порезы и ушибы, а так же многократно сломанный нос, который потерял всякую форму, превратившись в большой набухший прыщ посреди посиневшего от побоев лица.
Паша и Женя бросились к несчастному другу, отложили мечи, стащили с рук латные перчатки, и стали торопливо извлекать кляп из его рта. Сделать это оказалось непросто. Неведомые злодеи постарались, и затолкали в Мишкин рот всю его рубаху целиком.
– Сейчас, друг, – умолял мученика Паша. – Потерпи. Мы тебя освободим. Все будет хорошо.
Но в Мишкиных глазах он прочел железную уверенность в том, что хорошо ему уже не будет. Никогда.
– Вот уроды! – чуть не плача, причитал Женя. – Я их найду. Клянусь! Я им кишки выпущу, и заставлю их сожрать.
Наконец, совместными усилиями, они вытащили кляп из Мишкиного рта. Едва тот обрел право голоса, как тут же разразился долгим и громким криком. То был крик боли и отчаяния. И друзья не осуждали своего соратника. Судя по всему, тот прошел через немыслимый кошмар.
– Миша, кто это сделал? – начал выспрашивать Женя. – Миша, брат, ответь нам – кто сделал это с тобой?
Но Мишка не мог сказать ничего членораздельного. Он пытался, но отдельные слова не связывались в предложения. Паша расслышал только «лук», «зад» и «больно».
– Мы заберем тебя отсюда, – сказал ему Женя, мечом пытаясь перерезать веревки, что фиксировали Мишкино тело на столе. – Мы тебя на ноги поставим. Ты, главное, не сдавайся.
В этот момент до того безумный от боли и ужаса взгляд Мишки обрел временную ясность, он уставился на своих друзей, и громко выпалил:
– Бегите, глупцы!
А вслед за этим входная дверь в избу с грохотом захлопнулась. И Паша с Женей расслышали, как снаружи ее подпирают чем-то тяжелым.
Мишка кричал все громче, судорожно дергаясь на столе. Торчащий из его зада лук задорно раскачивался из стороны в сторону. Кажется, несчастный страдалец что-то знал. Это знание жуткой болью светилось в его очах. Он знал о том, что за кошмарный монстр обитает здесь. Паша, заглянув в глаза истерзанному другу, невольно содрогнулся. Нет, здесь орудовал не человек. Обычный человек не мог повергать в такой ужас. Тут обитало нечто. Нечто, выползшее на свет божий из темных глубин, где властвует вечный мрак и хлад замогильный. И это нечто было голодно. Оно явилось в мир, чтобы питаться чужими страданиями.