Тот судорожно кивнул головой.
– Петя, сладенький, у меня к тебе большая просьба. У меня ножка болит. Не мог бы ты ее нежно помассировать?
Ножка, на самом деле, давно уже свое отболела. Машка могла свободно двигать ступней, не чувствуя никакого дискомфорта, и была уверена, что уже в состоянии и ходить, и бегать. Но эти милые мальчики в блестящих доспехах так сильно хотели о ней заботиться, что Машка просто не могла им отказать. Она великодушно позволяла на руках сгружать себя с повозки и загружать на оную, переносить с места на место, и всякий раз робко благодарила за помощь.
Услыхав озвученную просьбу, Петя в первое мгновение не поверил своим ушам. Ему подумалось, что он, должно быть, ослышался, и Машка, в действительности, сказала нечто иное.
– Что? – выдавил он из себя, всерьез опасаясь, что его багровая физиономия вот-вот самовоспламенится.
– Помассируй мне ножку, – повторила Машка, не переставая мило улыбаться. – Вот тут.
И она указала пальчиком на место чуть повыше лодыжки.
И, как бы заранее отметая какой-либо намек на всяческие непристойности, уточнила:
– Это в оздоровительных целях.
Петя протянул руки к женской ножке, обтянутой темно-синими джинсами. Руки у него тряслись как у алкоголика со стажем, тщетно ищущего точно остававшуюся вчера водку, но не находящего ее. Он осторожно коснулся Машкиной ноги, и тут же отдернул пальцы, будто обжегся.
– Да, да, вот тут, – подбодрила его девушка. – Вот тут вот помассируй.
Нечастный Петя не знал толк в массировании, и не очень-то понимал, каким образом оно может помочь при вывихе. И это не говоря о том, что Машка, перепутав ноги, предоставила для массирования здоровую конечность. Но в голове у паренька царила сумятица, мысли путались, и он, вновь коснувшись Машкиной ноги, стал осторожно тискать ее пальцами.
– Чуть посильнее, – попросила Машка. – Вот так, да.
С Пети градом катился пот. В своем невинном занятии ему чудилось то-то столь непристойное, что он готов был провалиться сквозь землю от стыда. И в то же время, какая-то его часть не желала прерывать процесса. Видимо, та часть, что заставляла его жадно таращиться на Машку, хитро выглядывая из-за борта повозки.
– Очень хорошо, – похвалила его Машка. – А теперь чуть выше.
– Вы… вы… выше? – пробормотал Петя.
– Да, выше.
Его руки поползли вверх по ноге, и успешно добрались до колена. К тому моменту Петин пульс подскочил до двухсот ударов, и сердце продолжало наращивать обороты. Юноша чувствовал, что в самое ближайшее время с ним случится либо оргазм, либо инфаркт, либо и то и другое одномоментно.
Массирование колена продлилось недолго.
– Выше! – потребовала Машка.
Петя понял, что беда неминуема. Но его руки послушно поползли по бедру.
– Вот, вот, еще немного, – не переставая улыбаться, подбадривала его Машка. – Еще совсем чуть-чуть.
Но на это самое чуть-чуть Пети уже не хватило. Мир закружился у него перед глазами, и он, лишившись чувств, повалился на одеяло рядом с Машкой. Та осторожно потыкала его пальцем, выяснила, что пробуждаться он не намерен, и позвала остальных.
– С милым мальчиком что-то случилось, – сообщила она подоспевшим Ратибору и Артуру. – Мы с ним так хорошо общались, а потом он потерял сознание. Я так за него волнуюсь.
– Наверное, просто переутомился, – предположил Ратибор. Они с Артуром подняли бесчувственное тело Пети и уложили его в одной из палаток.
– Бедняга, – сочувственно произнес вождь. – Он видел обугленные останки своих друзей, и это его подкосило.
Артур покосился на Петю, который даже в бессознательном состоянии блаженно улыбался, а его штаны в районе гульфика оттопыривались так яростно, что, казалось, толстая ткань вот-вот треснет под напором рвущегося наружу мужского начала.
– Да, мальчишке довелось повидать страшные вещи, – согласился Артур. – Пусть отдохнет. К утру он придет в себя.
Ратибор хотел добавить, что до утра им еще нужно дожить, но решил не нагнетать.
Машка хорошенько отужинала, умяв двойную порцию каши с тушенкой, и выпив две большие кружки крепкого чая с последними конфетами. После чего, почувствовав склонность ко сну, позволила переместить себя в палатку и уложить на спальный мешок.
Ратибор и Артур остались сидеть у костра. Оба почти не притронулись к каше. Кусок не лез им в горло. Зато в душу лезло кое-что иное. Страх. Они не могли отделаться от подозрения, что зло, объявившее на них охоту, не остановится, пока не прикончит их всех. И от этого зла не сбежать и не спрятаться.
– Возможно, пришла пора взглянуть в лицо этому злу, – задумчиво пробормотал Ратибор.
– О чем ты? – тихо спросил Артур, и подбросил хвороста в костер.