– Оставайся в лагере, – сказал ей Ратибор, разместившись в седле. – Мы скоро вернемся.
Машка что-то пробурчала с набитым ртом. Кажется, желала им удачи во всех начинаниях.
Два всадника покинули лагерь и направили лошадей через поле. Монстр, похитивший Петю, волок его всю дорогу, оставив за собой четкий след из примятой травы. Этот след позволял надеяться на то, что им удастся выследить злодея. Выследить, и жестоко убить.
16
Петя очнулся от резкой боли. Вначале он не мог установить ее источника. Ему казалось, что одинаково интенсивно болит весь его организм. Затем понял – эпицентр болевых ощущений расположен где-то в районе паха.
Боль резко усилилась и стала нестерпимой. Петя закричал, одновременно распахнув глаза.
Вначале ему почудилось, что он пребывает в кромешном мраке. Чернота, окружающая его, была абсолютной. Но не зрением, а каким-то иным, неизвестным науке, чутьем Петя установил, что в этой черноте что-то есть. Что-то живое. И злое. Что-то, что и причиняло ему боль.
– Не надо, – прорыдал он, чувствуя на своих губах что-то липкое и солоноватое. Похоже, это была кровь. Его кровь.
Из тьмы вдруг прозвучал ужасающий властный голос:
– Свет!
В тот же миг вспыхнула спичка, которая, сместившись в сторону, перекинула крошечное пламя на фитиль старой керосиновой лампы. Петя сумел разглядеть человека, который зажег огонь. Это был невысокий худой мужчина, который вначале показался ему подростком, и лишь присмотревшись внимательнее, Петя понял, что мнимому мальчику уже крепко за тридцать.
Затем он перевел взгляд на второго человека, который стоял перед ним с огромными ржавыми щипцами, и крик дикого ужаса невольно сорвался с его уст. Нет, это был не человек, он явно погорячился с выводами. Перед ним, частично скрытый мраком, возвышался какой-то чудовищный монстр. Его глаза горели зловещим огнем, его рот, окаймленный густой черной растительностью, был приоткрыт, и наружу выглядывали крепкие острые зубы. Монстр был высок и широкоплеч. Одет он был в одну грязную, разящую потом, футболку, и на его оголенных руках Петя увидел кошмарные татуировки тюремного типа. Это был не просто монстр, а монстр-уголовник, и, наверняка, рецидивист со стажем.
– Смотрите-ка, кто у нас проснулся, – просюсюкал монстр насмешливо. – И как же тебя звать, мальчик?
– Пепепе….
– Что? Я не расслышал. Владик, вообрази, у нашего нового друга какие-то проблемы с дикцией. Как же хорошо, что я, в свое время, получил диплом логопеда-карателя четвертого разряда.
С этими словами монстр опустил щипцы, и ухватил ими Петино хозяйство. Ухватил умело, с первого раза, да как сдавил, как сдавил…. Страдалец сразу поверил монстру – у того точно был какой-то диплом. Скорее всего – красный. Точнее – кровавый.
От дикой боли Петины глаза полезли на лоб, и он истошно закричал, яростно дергаясь всем телом. Но не сумел даже пошевелиться. Он был привязан к чему-то, и привязан на совесть.
Цент ослабил давление на ручки щипцов, и повторил вопрос:
– Имя?
– Петя! Петя! Я Петя! – закричал мученик, торопясь удовлетворить любопытство дипломированного садиста.
Монстр довольно кивнул головой и убрал щипцы от истерзанного Петиного хозяйства.
– Вот, так бы сразу. Я, понимаешь ли, терпеть не могу лохов, которые решают в партизана поиграть. Ты либо партизан, и тогда уж терпи все пытки до конца, но рта не раскрывай, либо лох трусливый, а тогда и выделываться нечего. Логично ведь?
– Да, да, логично, – глотая слезы, закивал головой Петя, решивший соглашаться со всем, что скажет этот монстр. И говорить ему только правду, о чем бы тот ни спросил.
– Вот, что я говорил, – обратился монстр к своему подельнику, который держал в руках керосинку. Та освещала дощатые стены какого-то то ли сарая, то ли погреба. Помещение было небольшое, не содержащее ни одного окна.
– Самое главное, это наладить контакт, – продолжил излагать монстр. – Найти, так сказать, общий язык. А для этого необходимо выяснить, с кем ты имеешь дело. И нет для того лучшего средства, чем зажим мошонки в клещи.
Петя видел по лицу худенького мужчины с керосинкой, что он не согласен с монстром и не одобряет его методов. Но возражать ему он не стал.
– Ну, друг Петя, – вновь обратился к нему монстр, – нет ли у тебя желания поговорить?
– Есть, – быстро ответил Петя.
– Прекрасно, прекрасно. А разговор у нас с тобой, друг Петя, будет непростой. Это, не побоюсь этого слова, самый важный разговор в твоей жизни. Понимаешь, о чем я?
Петя понимал. Прекрасно понимал. Лучше, чем ему хотелось бы.