– Я все скажу! – пропищал он.
– Скажешь, скажешь, – заверил его Цент. – Все скажешь. И начни-ка вот с чего: поведай мне, друг Петя, знаком ли ты с девушкой Машей?
Затем Цент стал описывать эту самую девушку, и Петя быстро понял, что речь идет о Маше, которую спасли от мертвецов Виталик и Костик.
– Да, да, я ее знаю, – быстро сказал он. – Она сейчас в нашем лагере. Она….
– Тсс! – прервал его Цент. – Вот тебе еще один добрый совет – отвечай только на те вопросы, которые задают.
А затем, дабы закрепить урок, вновь пустил в дело щипцы. Петя кричал и плакал, чувствуя, как его мужское начало превращается во что-то непоправимо бесформенное. Он с мольбой уставился на худого мужчину с керосинкой, но тот лишь отрицательно мотнул головой, давая понять, что не в силах ничем помочь ему.
– Мне так жаль, – чуть не плача, признался Владик, наблюдая за муками несчастного паренька. – Я этого не хотел.
Цент убрал щипцы, но Петя еще целую минуту после этого не мог остановить льющийся изо рта крик. Щипцы-то ушли, а вот боль осталась.
– Ну, все, все, – ласково сказал монстр. – Хватит уже кричать. В этом погребе акустика, как в Большом театре.
Петя с немалым трудом сумел заставить себя закрыть рот. Между ног пульсировала острая боль, которая явно свидетельствовала о том, что отцовскому капиталу нанесен немалый урон. Петя забеспокоился о том, сможет ли он стать папой. А затем, словно опомнившись, забеспокоился о другом – сможет ли он вообще кем-либо стать? Каковы его шансы покинуть этот погреб живым?
– Так, друг Петя, – продолжил монстр, – а теперь такой вот вопрос: трогал ли ты вышеупомянутую девушку Машу своими грязными ручонками?
Петя уже хотел сказать, что нет, не трогал, но внезапно вспомнил, что да, трогал. Действительно ведь трогал. А бородатый монстр внушал ему такой ужас, что соврать ему он просто не осмелился.
– Трогал, – пропищал Петя. – Но я….
– Тсс! – вновь оборвал его монстр. – Значит, друг Петя, трогал?
– Трогал. Но….
– Тсс!
Петя послушно замолчал. Монстр стоял перед ним, словно о чем-то раздумывая, и лицо его было очень суровым. Страдалец перевел взгляд на второго мужчину, но и на его лице прочел осуждение. Пете показалось, что эти двое как-то неправильно истолковали его слова.
– Понимаете, она меня сама попросила, – выпалил он.
– Сама, значит? – уточнил монстр.
– Да, да, сама.
Монстр повернулся к своему прыщавому напарнику, и спросил:
– Очкарик, ты в это веришь?
Владик пожал плечами. Лично его Машка никогда не просила себя потрогать. А он бы с радостью ее потрогал. Он бы хорошо потрогал.
– Вот и я что-то весь в сомнениях, – признался монстр. – Машка девушка высокоморальная, благовоспитанная, отличающаяся нетипично пристойным, в наш-то развращенный век, поведением. И чтобы она кого-то себя трогать попросила…. Нет, не верю.
– Но это правда, – расплакался Петя. – Она сама меня подозвала и попросила потрогать….
– И за что же потрогать? – спросил монстр. – Я на тот случай спрашиваю, что, может быть, у вас это все было целомудренно, в рамках приличий. За что ты ее трогал, сукин сын?
– За ногу, – сквозь рыдания вымолвил Петя.
– Вот так дела! – воскликнул Цент. – За ногу? А за какую часть ноги? Вот тут трогал?
Монстр наклонился, и ткнул пальцем в свою лодыжку.
– Да.
Монстр поднял палец выше, и ткнул им в колено.
– А тут?
– Да.
Монстр распрямился, и медленно поднес палец к своему бедру.
– А вот тут?
Петя почувствовал соблазн соврать и сказать нет, но понял, что монстр быстро раскусит его ложь. И тогда снова возьмется за щипцы.
– Да! – почти выкрикнул он. – Трогал. Но она сама….
Договорить он не успел – кулак монстра мощно врезался в его живот.
– Ты что, гнида, за дурака меня держишь? – прорычал бородатый изверг. – Сама, значит, попросила, себя лапать чуть ли не за эту самую?
Петя не смог вымолвить в свое оправдание ни единого слова – от удара у него перехватило дыхание и потемнело в глазах. А когда зрение прояснилось, он увидел в руке у монстра длинный острый нож, и узнал это оружие. То был нож Мишки Гуда.
– Сейчас я буду тебя резать, медленно, долго и мелкими кусочками, – зверски улыбаясь, прорычал монстр. – А если меня спросят, зачем я сделал это, то я отвечу, что ты сам меня об этом попросил. Владик, подойди ближе, мне нужен свет. Я хочу видеть, как течет его кровь.
И тесное помещение старого погреба наполнил несмолкаемо-долгий крик истязаемого Пети.
17
Преодолев поле, Ратибор и Артур достигли стены деревьев, которую заметили еще из своего лагеря. Здесь след примятой травы, оставленный от влачимого похитителями тела Пети, терялся. А деревья оказались опушкой леса, небольшого, но удивительно дремучего. Каким-то чудом этот клок первозданной зелени уцелел среди распаханных полей. И Петю, по всей видимости, утащили именно туда.