К десятому классу единственной, с кем я всё ещё поддерживала контакт, осталась Неля. Мы с ней были вместе с первого дня занятий, то есть больше десяти лет, за которые стали очень близки. Неля — ходячий серотонин: она лёгкая на подъём, активная и кругом видит плюсы. Она моя лучшая половина, всегда восполнявшая ту энергию, которой мне не хватало.
Её отец, кадастровый инженер по будням, во время выходных, праздников и отпусков превращался в заядлого грибника, байдарочника и походника. Любовь к активному туризму он привил своей дочери, а она — мне. Моих-то родителей не вытащить из стерильных помещений, зато вместе с семьёй Нели мы обошли все окрестные леса, а летом непременно выбирались куда-нибудь подальше. Однажды до самой Карелии доехали. Мы спали в палатках и ели консервы. В шутку называя себя юннатами, мы с Нелей учились определять сторону света по коре и мху, солнцу и муравейникам, отличать ложные опята от настоящих и находить самый вкусный щавель. Но больше, чем листать полевой атлас «Растения средней полосы», мне нравилось слушать у костра легенды и страшилки.
Нам с Нелей казалось, что занятия ирландскими танцами обязывают нас любить грозовые небеса, вересковые пустоши и замки на скалах, а также искать следы малого народца на лесных полянах. Иногда, когда взрослые засыпали, мы с ней брали фонарики и отходили от лагеря, чтобы подкараулить фей, танцующих в лунном свете. И пусть фэйри нам не встретились, зато однажды мы вспугнули лису, которая рыскала в наших рюкзаках.
Неля знала меня лучше всех: она как никто другой понимала конфликт моей мечтательной стороны с прагматической, которую питали чаяния моей семьи. Мы с ней всё свободное время проводили вместе: хоть учились в разных школах, после уроков сразу бежали к телефону, чтобы рассказать последние новости или того лучше — наведывались друг к другу в гости. В нашем скучном городе заняться особо нечем, поэтому пока мы не собирались в очередной поход, занимались совершенной чепухой. Летом дни напролёт просиживали на лавках в тенистом сквере, поглощая фруктовый лёд. Зимой бежали после танцев в ближайший кафетерий — пить отвратительный кофе и смотреть как на улице зажигаются первые фонари, и снег начинает искриться в их свете.
Я знала всё до мельчайших подробностей о её первой любви — парне из параллельного класса, по которому она вздыхала два года. Ей я докладывала о чаепитиях в доме Миши, над которыми она всегда потешалась. У меня не было сомнений, что мы с Нелей навсегда вместе. Разве можно оставить человека, с которым загадывал желания, глядя на звёзды? Оказалось, можно.
В прошлом году, в долгое бесснежное межсезонье я потеряла Нелю. Мы не ссорились, нет. Просто у неё появился парень — та самая первая любовь. Она стала проводить с ним всё свободное время, совсем забыв обо мне. Неля не звонила, не писала, не звала гулять. А когда это делала я, извинялась, что занята. Вскоре я оставила попытки. Но было жутко обидно. Я буквально оказалась в одиночестве, которое очень остро переживала.
Тогда я почему-то не придумала ничего лучше, кроме как обратиться к Мише. По сути, он был единственным, с кем ещё я общалась, пусть и по настоятельному принуждению. Его так же, как и меня не радовали чаепития, устраиваемые нашими родителями. Нас ничего не связывало, кроме них.
Я знала, что Миша имел обыкновение играть с одноклассниками в мяч на школьной спортплощадке. Они ошивались там после уроков с весны, с той поры, как дожди съедали сугробы. Но в первый снежный день в начале декабря они были вынуждены пойти домой. Тогда я и поймала его, улучив момент, и спросила, не занят ли он. Он лишь плечами пожал. Миша не был особенно общительным, но и злюкой я его назвать не могла. Я объяснила, что у меня какая-то лажа в жизни. Идти, кроме как в пустую квартиру, больше некуда, а там тоска. И он, как настоящий рыцарь, отвёл меня к себе домой. Хоть я там часто бывала, но в тот раз мы впервые были только вдвоём, без его и моих родителей.
Я рассказала, что у меня расстроились отношения с лучшей подругой, не вдаваясь в подробности. Миша серьёзно кивнул. Он порезал китайскую грушу, и мы ели её из одной тарелки, накалывая кусочки на вилку, сидя на его кровати в уютной тишине. У него было чёрно-белое постельное бельё с газетным принтом, а в углу комнаты стоял синтезатор. Миша закончил музыкальную школу и любил играть каверы на свои любимые панк-рок песни.
В тот день я заметила, как он вырос и вытянулся с тех пор, как наши семьи начали дружить. Он выглядел почти взрослым, а его тёмные волосы отросли будь здоров — классная будет заставлять постричься, она всегда так делает. Неосознанно я потянулась к его лицу, чтобы убрать прядь, закрывающую глаза.