Он поглядел на Элис искоса, улыбнулся:
– А ты все не веришь. Пропускаешь мимо ушей, как это свойственно человеческой природе, и вообще женщинам. Мы назвались когда-то Полуночью и Полуднем, но с тем же успехом, с тем же смыслом в словах, могли называть себя народами верха и низа, или, скажем, горячего и холодного, мужчин и женщин, если уж на то пошло, поскольку большинству фейри все равно, какого они пола. Возьми любые противоположности и – пожалуйста, ярлычки готовы. Кто из нас плох, а кто хорош судить нельзя, потому что мы равно необходимы, свет нельзя увидеть без тени, жизнь не познать без смерти, Добра – без Зла, и прочая, и прочая. Прописные истины, давно набившие оскомину. Есть зверь Единорог – воплощенные мудрость, красота и терпение. Это Полдень. Есть Сияющая-в-Небесах. Сияет, как ты сама понимаешь. В небесах. Она – свет. Вообще. Любой и во всех смыслах. И это тоже Полдень. Есть Светлая Ярость – это праведный гнев, справедливая война, возмездие за жестокость и ложь, за некрасивое поведение и неоправданные убийства… И это тоже Полдень. Этакая триада, с Сияющей-в-Небесах на вершине треугольника. Они очень разные, как видишь, и все они – одна сторона, и под властью Сияющей, под защитой Светлой Ярости, при молчаливом попустительстве Единорога живет и процветает великое множество племен. Хочешь фокус? – спросил он вдруг, совершенно без перехода.
– Хочу!
Это походило на обмен шпажными уколами. Еще вчера Элис растерялась бы от неожиданности вопроса, а сегодня только задрала нос в ответ на уважительно приподнятую бровь Невилла. Он успел по дороге собрать еще с десяток смоляных дорожек, и скатал их все в яркий, не потерявший прозрачности душистый шарик. Из седельной сумки достал пачку незнакомых Элис сигарет, оторвал у одной фильтр и с силой вдавил вглубь янтарной массы.
– Булочка с начинкой… – пробормотал себе под нос. Огляделся нетерпеливо, и тут же прямо под ногами у них появилась тварь, вроде очень большой крысы, только без хвоста и почему-то в красной турецкой феске:
– Чем могу я послужить, брэнин?
Невилл протянул крысе шарик смолы:
– Отплыви с ним подальше и жди, пока течение вынесет тебя обратно. Помнешь – уничтожу.
– Я счастлив служить брэнину! – крыса обхватила шар розовыми ладошками и исчезла так же, как появилась.
– Феодализм какой-то, – прокомментировала Элис, – сразу вспоминается крепостной строй и право первой ночи.
– С этими? – Невилл скорчил гримасу, взглянув на крысу, которая – словно и не исчезала – вновь мельтешила внизу, отбивая бесчисленные поклоны.
– Все, как ты приказал, брэнин.
– Я доволен. – Принц забрал у него шарик. – Уходи.
И протянул Элис сферу из прозрачного, ярко-желтого янтаря. С сигаретным фильтром внутри:
– Правда, забавно? Покажи кому-нибудь, кто разбирается, и он голову сломает, пытаясь понять, каким чудом этакая пакость попала внутрь янтарного желвака. Я уж не говорю о составе смолы. Сейчас деревья совсем другие, чем в те года.
– Забавно! – янтарь был приятно теплым. – Я слышала: чтобы смола окаменела, нужно несколько миллионов лет.
– Сто десять миллионов в нашем случае. Суть не в этом, а в том, что мы подбрасываем иногда такие вот загадки, заставляем людей и других смертных сходить с ума, размышляя над тем, чего они все равно не поймут. Мы – злые полуночные народы, и шутки у нас дурацкие. Только, Элис, смертные иногда понимают. Понимают то, чего понять не способны, и случается чудо, хорошее или плохое – никогда не скажешь наверняка. И если на тысячу сошедших с ума найдется один, увидевший намек на истину, разве это плохой размен?
– Наверное, нет… не знаю, – она смотрела в глубину желтого шарика, – но говорят, что даже когда дьявол подает кому-то хорошую идею, в конечном итоге это заканчивается плохо.
– Это неправда, – мягко возразил Невилл, – а я – не дьявол, и подданные мои – не легионы демонов. Мы не желаем добра тем, чей разум смущаем, чьи чувства подвергаем испытаниям, чью жизнь ставим под угрозу, но мы заставляем их двигаться, бежать, расти… выживать и меняться. Полдень, напротив, тяготеет к миру и спокойствию, не любит перемен, и точно так же убивает, просто во имя других целей. Видишь ли, смертные не знают, зачем живут. И люди, жители Земли, а в некоторых реальностях и ее окрестностей, ничем в этом смысле от других смертных не отличаются. Не знают для чего они, в чем смысл их появления на свет, чего следует искать, к чему стремиться. Многие вообще сомневаются в том, что в их жизни есть хоть какой-то смысл. А те, кто способен искать, чаще всего приходят к выводу, что любые их действия – буквы в великой книге Создателя, замысленной и написанной давным-давно… Вера – это светильник, озаряющий путь, который ведет к знаниям. Что-то в этом роде. Не могу сказать, что Полдень и Полночь помогают смертным отыскать для себя другое назначение, но мы, по крайней мере, заставляем их сомневаться в том, что книга уже написана.
– И убиваете.
– А как же! Считается, что если хотя бы один смертный переживет наши игры, он все равно будет вмещать в себя мироздание, а если так, то чего их жалеть? – принц легонько тронул Элис за локоть: – Пойдем, мы же хотели прогуляться, – и улыбнулся. – Девочка… ты ждешь, что я сейчас, не сходя с места, объясню тебе, в чем же разница между Добром и Злом, между Тьмой и Светом? Кому же знать, как не мне? А я не знаю, Элис. И даже Владыка Темных Путей, когда он, наконец-то, вновь появится в нашем исстрадавшемся мире, вряд ли будет понимать эту разницу. Видишь ли, та Тьма и тот Свет, о которых я говорю, исходят из одного источника. Мы все – Полдень, Полночь, даже Единорог, – были созданы Тем, кого ты зовешь дьяволом. Говорят, что Белый бог вдохнул душу в первых смертных, ну а наш Создатель дал душу вселенной. И как вселенная состоит из бесконечного множества миров, а миры – из бесконечного множества реальностей, так и душа, вложенная во вселенную – это неисчислимые множества фейри, бессмертных духов, очень часто способных не только думать, но и чувствовать, и у некоторых из нас есть собственные души, что бы ни говорили по этому поводу человеческие сказки.
– У тебя?
– Да.
– А что такое дорэхэйт?
– О, – Невилл покачал головой, – народы Сумерек… Они сами по себе. Они старше нас. И вот им-то действительно нет дела до смертных, если только смертные не начинают мешать. Слышала когда-нибудь о Рюбецале? Или о Той-что-с-Белыми-Руками? Окмены, зыбочники, Древесные Девы и дриады, сальванелы и скогра, пиллигвины и прядильщицы мха – все это дорэхэйт. И хотя водяные рассердившись могут превратить тело смертного в истекающую ядом губку, а гамадриада, если обидеть ее, обязательно попытается разорвать обидчика на куски, в сущности, сумеречные народы дружелюбны, но малообщительны.
Если объяснять просто, Сумерки – это природа и стихии. Ты видела вчера Дьерру, она – огонь. Мы танцевали, и она пылала, и были ураганы и пожары, и взрывались вулканы… а также пороховые погреба и склады боеприпасов, и горели корабли на планетах и в космосе, – это было торжество пламени. Танец огня и ветра – событие нередкое. Но когда ветер и огонь пылают друг к другу страстью… – он поперхнулся, – словом, дорэхэйт – это дорэхэйт. Кто рассказал тебе о них? Да и о нас, если уж на то пошло?
– Зачем им господин? – вместо ответа поинтересовалась Элис. – Зачем вообще нужен господин? По тебе не скажешь, чтобы ты был занят административной работой. У отца всегда очень много дел и он постоянно нужен разным людям, а ты… я хочу сказать… ну, вот сейчас мы гуляем, и ты не разбираешь прошения и жалобы, не издаешь указов, или чем там еще занимаются Владыки, и никто не ходит за тобой с бумагами, срочными телеграммами и не просит ответить на телефонный звонок.
– А я и не Владыка, – напомнил Невилл, – я – принц, оказавшийся на троне. У нас обходятся без бумаг, и никто не смеет беспокоить нас жалобами. Разве что в исключительных случаях. Владыка, Элис, это Сила – воплощенный и персонифицированный источник могущества: Сияющая-в-Небесах – для народов Полудня, Владыка Темных Путей – для Полуночи. Насчет сумеречных же народов существует интересная легенда, она гласит, что и у них когда-нибудь могут появиться господин и госпожа. Жемчужные Господа, так они называются. Рассказывают, что их обязательно должно быть двое. Думаю, эта мысль навеяна тем, что Полуднем и Полуночью правят, соответственно, женщина и мужчина, а Сумерки, они посредине, и затрудняются с выбором. Но это легенды. И, насколько я знаю, никогда, за все время существования нашего мира, – а это, уверяю тебя, очень и очень долго, – у сумеречных племен не было Владык. Да и зачем им может понадобиться источник Силы? Я не понимаю.