— Ну все, таперича можно не пужаться проклятия, — проскрипела бабка Гынна, пихнув подругу острым локтем в бок. — Теперь все как положено-ть.
— Ога, а то третий год, яко грешники, — откликнулась глуховатая Матана.
— Ыть, сплетницы! Все бы вам лясы-то точить, пока молоко не прокиснет, — встрял в разговор дед Вирен. — У, ведьмы!
— Иди ужо!
Замахнулась на него клюкой хромая Гынна.
Чередой пролетели сырая осень, снежная зима и наступила звонкая весна. Весело журча ручьями, она растопила сугробы и унесла зимнюю тоску. Пробудились ото сна деревья, вернулись перелётные птицы, набухли почки — наступило преддверие лета.
Анасташа, тяжело переваливаясь, вышла на крыльцо и вдохнула полной грудью чистый прохладный воздух. Одной рукой придерживаясь за поясницу, а другой за резные перила осторожно спустилась, опасаясь поскользнуться на влажных ступенях. Доковыляла до лавки и грузно присела. Рядом тут же вспрыгнула Мурка и, прищурив изумрудные глаза, подлезла головой под руку. Круглый животик делал кошку похожей на сказочного колобка — она тоже была на сносях. Некоторое время они так и сидели, нежась на весеннем, вовсю пригревающем солнышке.
Внезапно нутро скрутило болью.
— Мама! — вскрикнула Анасташа, вскочив и испуганно округлив глаза. — Мама-а-а!
Каррон, как мог, готовил Анасташу к расставанию с ребёнком. Его сердце то и дело сжимала безотчётная тоска, но он с самого начала был к этому готов. Он — Защитник, и сам вырос в Ордене. Момент настал. Молодой отец, необычайно бледный, наблюдал, как его любимая крепит материнское сердце, с трудом сдерживаясь. Анасташа стояла с высоко поднятой головой, не опуская взора. Даром что глаза блестели от непролитых слёз, а ногти впивались в ладони — боль отрезвляла, придавая сил вести себя достойно. Не опозориться и не опозорить.
Открылась дверь, и проём на миг заслонила высокая фигура. Настоятель Махаррон шагнул внутрь, его скрипучий голос произнёс:
— Великая честь этому дому! Здесь был рождён новый Защитник. Хвала и почёт женщине, чьё чрево взрастило его, — он степенно поклонился в знак уважения. Приняв ответный поклон, осмотрелся и прошёл прямо к обвешанной оберегами колыбели. Осторожно вынул голенького розовопопого карапуза. Заглянул в мутноватые, подёрнутые младенческой поволокой, глаза.
— Нарекаю сие дитя именем Нааррон. Пусть сердце его впредь останется чистым, как и в миг рождения!
Младенец вдруг сморщился и огласил избу неожиданно громким криком. Анасташа едва заметно дёрнулась, подавив порыв броситься к ребёнку, но Огин с Желаной, доселе тенями застывшие рядом, синхронно придержали дочь за руки. Каррон подал лоскутное одеяльце, и старый Защитник завернул в него внука. Сопровождающие Защитники ждали за порогом, Махаррон передал им младенца, и те направились к лошадям. Повернувшись к хмурому семейству, Настоятель хотел было попрощаться, как вдруг из-за тряпичной перегородки раздался подозрительный звук.
— Что это?
Махаррон прикрыл дверь, вернулся в горницу и отдёрнул занавеску.
В закутке возле печки обнаружилась вторая детская люлька. В ней кряхтел и попискивал ещё один ребёнок. Он вдруг широко улыбнулся беззубым ртом, и Настоятелю почудилось, что светлые, неестественного цвета глаза смотрят на него с неподдельным любопытством. Подумалось: «Такие же были и у Каррона, когда он родился».
Настоятель, бросил короткий взгляд на сына, извлекая младенца наружу.
— Девчонка?! — от изумления старик чуть не выронил драгоценную ношу.
Лицо Анасташи исказилось страхом. Защитник побледнел ещё сильнее, чем прежде. Махаррон не успел сделать и шага, как Каррон с мрачной решимостью на лице, преградил ему путь. Грудь Защитника часто вздымалась, кулаки сжались. В комнате заметно похолодало, деревянные поверхности заблестели изморозью. Тихо всхлипнула Анасташа.
— Уйди с дороги, сын, — устало произнёс Настоятель и по-старчески поёжился. — Зачем избу выстудил? Дитё заморозишь.
Он рукой отодвинул Защитника в сторону и подошёл к Ташке. Та, ни жива ни мертва, в ужасе переводила взгляд со старика на ребёнка в его руках, на Каррона и обратно. Настоятель вздохнул, но поднял девочку вверх соблюдая традицию:
— Нарекаю сие дитя именем Киррана! Пусть сердце её впредь останется чистым, как и в миг рождения!
Он осторожно передал дочь матери и тяжело опустился на лавку. Немного посидел, погружённый в свои мысли, затем посмотрел на Каррона:
— Да сядь ты уже!
По избе пронёсся общий вздох облегчения.
— Ох, и загадал ты мне загадку, сын.
— Отец…
— Не перебивай!
Махаррон утёр ладонями осунувшееся, изборождённое глубокими морщинами лицо.
— Понимаю, кто ж знал? — он коротко развёл руками. — Уже несколько веков у Защитников не рождалось более одного ребёнка, да и то, почитай, великая удача. А уж чтобы такое…
Он неопределённо повёл рукой в сторону закутка, где уже мирно сопела неожиданность.
— Ведаю точно: больше ни одна душа не должна об этом знать. По крайней мере, пока. В Орден я её забрать не могу, сам понимаешь, девочке там не место. Но и здесь оставлять боязно. Что делать, если сила проявится? Вон как глазищи сияют.
Анасташа бросилась к ногам Настоятеля. Слов не было, но в бездонных синих очах светилась мольба.
— Да охолони, дева! Куда ж я её дену, родную кровь-то? Чай не изверг!
Желана с Огином спешно подняли дочь, отвели в сторонку.
— Отец, я пригляжу за девочкой. Пускай я здесь и останусь Защитником до конца своих дней, это мне только в радость. Мы будем осторожны, клянусь мечом Керуна! А глаза… Они скоро изменятся.
Махаррон кивнул и повернулся к родителям Анасташи.
— Что знают деревенские?
— Только то, что Ташка уже родила. Мы никому не показывали детей, не говорили, что их двое.
— Что повитуха?
— Не было повитухи. С помощью Киаланы, я самолично перерезала пуповину, — ответила Желана.
— Будем растить её, как обычного ребёнка при отце, при матери. С нами она будет в безопасности. Всё время на глазах.
— Да будет так! Но помни, сын, она не должна знать, кто ты. Для неё ты Каррон Защитник, и только. Так безопасней. Защитницы не рождались слишком давно, люди уже и позабыть успели, какова их сила. Я и сам мало знаю. Деревенским скажете, мол, по пути мой отряд подобрал девочку, чью мать убили разбойники. Анасташа отдала сына, но согласилась оставить себе малышку.
Настоятель выразительно взглянул на Ташку, и та поспешно кивнула, не веря своему счастью.
— Да. И без особой нужды никогда не называйте её настоящее имя. Сам понимаешь, чем это грозит.
— Мы будем звать её просто Кирой, — раздался дрожащий от волнения голос Анасташи.
— Отец, но что если сила в ней и правда есть, как быть тогда?
Махаррон тин Даррен, Настоятель Северной башни Ордена Защитников выглядел весьма растерянно. Он пожевал губами, помолчал, глядя в пол, а затем встретился взглядом с сыном:
— Каррон, мне нужно кое-что сделать. Я и так слишком долго тянул, а тут, вижу, сами боги меня торопят. Есть одна книга, там есть все ответы… Я изучу архивы Южной башни, попрошу Агилона помочь, но на это потребуется время. Если сила внучки себя проявит — шли весточку, но будь осторожен. Всегда найдётся кто-нибудь, кто захочет заполучить твою дочь.