Баскервилл–Холл в сельской местности Эссекса, где они могли провести начало своего
брака в буколическом мире, вдали от тяжелой жизни города и любопытных сплетен.
Вместо этого он будет проводить ночи и, надеюсь, дни, обучая ее прелестям плотских
удовольствий и выполняя свой долг по зачатию 6–го Лорда Блэквуда.
Но начать было не так просто, как продолжала напоминать ему его совесть. Он не
мог просто посадить ее на свой член и поручить ей покататься на нем, пока они оба не
получат бессмысленное удовольствие, подумал он мрачно.
Неужели?
Нет, он не мог, и он не был животным, хотя на данный момент он чувствовал себя
очень похожим. Они были в движущемся экипаже.
Селеста была девственной девой, требующей от него всяких нежных выражений,
рассуждал он.
Но его каменный, твердый, стоящий член, несомненно, не сотрудничал с его
совестью, не так ли?
Когда Джеймс поцеловал свою жену, ему пришла в голову мысль о том, что он
может сделать, чтобы облегчить ее очевидные сексуальные желания c беспокойством о
том, он сделает что–то лишнее. Сейчас, прежде чем он сделает что–то, о чем пожалеет.
Она чувствовала себя мягкой, такой мягкой и сладкой, когда он смело поцеловал ее, прижимая ее к плюшевому бархатному сиденью экипажа. Он засунул в нее свой язык, снова подражал сексу, показывая ей, что ему нравится и что нужно от нее. Но это была
просто проба. Предназначенная только для того, чтобы научить ее самой малости того, что
их ждало позже сегодня вечером в комнате господина в Баскервилле.
Селеста стонала под ним, надавливая на него языком, встречаясь с ним раз за разом, позволяя ему увидеть, что она готова к большему. Он держал ее лицо одной рукой, а
другую держал под юбками, медленно скользил по шелковистой коже ее бедра. Ее глаза
вспыхнули, и ее дыхание сбилось, когда она пришла к осознанию того, куда скользит его
рука.
– Да, сладкая красавица, я коснусь твоей симпатичной киски и покажу тебе что–то
чудесное.
– Ах ... Джеймс, – выдохнула она, когда он провел пальцем по складкам ее щели и
раздвинул их. Бархатная мягкая плоть встретила его палец и что–то еще. Скользкое
горячее свидетельство женского возбуждения.
– Боже, ты намокла. Для этого, дорогая моя, ты вполне готова, – сказал он ей, обнаружив еѐ клитор и начав поглаживать его круговыми движениями.
Селеста подумала, что умрет от удовольствия.
Она не думала, она знала, что умрет от этого, и Джеймс будет овдовевшим до
рассвета завтра. Чувства, вызванные его прикосновением, были неописуемы, полностью
отвлекая ее от шока именно там, где Джеймс положил пальцы. Моя киска!
– Раздвинь ноги.
– Джеймс…
– Тсс, милая, позволь мне. Я хочу, чтобы ты почувствовала что–то чудесное, помнишь? – осторожно напомнил он, но держал свою руку в ней, его пальцы кружили и
закручивались самым приятным способом.
Она издала приглушенный стон и повиновалась, совершенно плененная чувствами, которые его трясущие пальцы вызывали. Затем она почувствовала, как в нее вошел кончик
пальца и начал медленно входить и выходить из ее прохода. Он добавил второй кончик
пальца.
– Ты такая узкая, милая красавица. Я хочу, чтобы ты почувствовала это прямо
сейчас, это поможет тебе подготовиться к большему, – сказал он, продолжая касаться ее
девственной плевы своим волшебным пальцем.
Это было чересчур для понимания. Слишком много всего, потому что она
потерялась в командах, которые он дал ей вместе с жаром его прикосновения. Селеста
извивалась и изгибалась, как бессмысленное существо, стремящееся к некоему
неопределимому концу, когда внезапно в самом центре ее влагалища разразился
невероятный прилив тепла.
Она откинула голову на сиденье экипажа и справилась с удовольствием, полностью
порабощенная тем, что с ней делал ее муж. Слезы скользнули по углам ее глаз, когда
Джеймс прижался к ее лицу, пристально глядя на нее. Селеста зажмурила глаза, но прежде
чем она это сделала, она увидела выражение его лица, каким оно было. Триумф. Джеймс
торжествует от того, что он только что сделал, точнее, что он только что заставил ее
сделать...
Когда она набралась храбрости, чтобы снова открыть глаза, Джеймс все еще был
там, глядя на нее с беспокойством, поглаживая волосы на макушке и заправляя пряди за
ухо. Он поцеловал ее в губы и спустился вниз, чтобы покрыть поцелуями шею, а затем
опустился, чтобы прижать губы к вершинам ее грудей. Он вытащил свои пальцы из ее
киски и поднес их к губам, слизав доказательство ее удовольствия с кончиков пальцев