Ему лишь легкий ветерок.
Но Тиз к лесистому холму
Дорогу преградил ему
Мы на холме поросшем том
Досель часовенку найдем.
Мост был далеко, а река
Была, разлившись, глубока,
Но юноша спешил вперед
И стал переправляться вброд.
Держа свой меч одной рукой,
Горящий крест подняв другой,
Он словно по земле идет
По лону разъяренных вод,
А волны, преграждая путь,
Его стремятся захлестнуть.
Споткнись он - яростный поток
Его бы в глубину увлек,
Но, ни на миг не устрашен,
Все крепче крест сжимает он
И, выйдя на берег из волн,
На холм взбегает, рвенья пели.
20
А там, шумна и весела,
Процессия к часовне шла
Жених с невестою своей:
То Норман с Мэри из Томбей.
И свадебный кортеж плывет,
Вступая под церковный свод.
Мы различить могли бы там
Почтенных лордов, чинных дам,
И много юных дерзких лиц,
И принаряженных девиц,
И расшумевшихся детей.
Пред пестрою толпой гостей
Старался каждый менестрель
Воспеть, как никогда досель,
Невесту, что в тот час была
Как роза алая мила.
Она проходит краше всех,
Ее фата бела как снег;
Идет жених-красавец с ней,
Гордясь победою своей;
И вслед им продолжает мать
Свои напутствия шептать.
21
Но кто к часовне подошел?
Судьбы безжалостной посол.
Нерадостен пришельца взгляд,
Тоской и горем он объят,
Еще вода с него течет,
И тяжко дышит он, и вот,
Подняв войны зловещий знак,
Всем людям объявляет так:
"Сходитесь в Лэнрик до зари!
Ты, Норман, этот крест бери!"
Ужель теперь своей рукой,
Навеки связанной с другой,
Возьмется он за крест такой?
Как этот день его манил!
Он счастье Норману сулил.
И вот теперь его должны
Отнять у молодой жены!
Увы, несчастлив жребий тот!
Но Элпайн ждет и Родрик
ждет.
Приказу, гэл, послушен будь!
Спеши, спеши! Скорее в путь!
22
Он в сторону бросает плед,
Ему невеста смотрит вслед,
И слезы ей унять невмочь,
Но он не в силах ей помочь.
И тотчас он пустился в путь,
Не смея на нее взглянуть,
И несся вдоль реки, пока
Не впала в озеро река.
Гонец угрюм и удручен,
Все снова вспоминает он,
Как собирался поутру
Гулять на свадебном пиру...
Но тише в нем звучит любовь,
И ратный пыл явился вновь,
И в нетерпении мужском
Он рад на бой идти с врагом,
Чтоб защитить любимый клан,
И, жаждой славы обуян,
Победу видит впереди
И Мэри на своей груди.
Отдавшись пламенным мечтам,
Стрелой летел он по горам,
Свою печаль и свой порыв
В напеве горестном излив.
23
ПЕСНЯ
Ночным приютом, степь, мне будь,
Туман, плащом мне ляг на грудь,
В тиши дозор свершает свой путь,
Вдали от тебя, моя Мэри.
Быть может, когда наступит рассвет,
Мне ложем станет кровавый плед,
Рыданья твои, твой прощальный привет
Меня не разбудят, о Мэри!
Ведь даже вспомнить без грусти нельзя,
Как ты тоскуешь, любовь моя,
И что мне сулила клятва твоя,
Твои обещанья, о Мэри!
Твержу себе: Норман, врага не щади
И вместе с кланом к победе иди,
Натянутый лук - твое сердце в груди,
А ноги - стрелы, о Мэри!
И если гибель настигнет в бою,
Я вспомню тогда невесту свою:
Тебя, одну тебя я люблю
До самой смерти, о Мэри.
24
Стремительно во мгле ночной
Пожар проносится степной.
Врываясь пламенем в овраг,
Он рушит все, как злобный враг,
Румянит гладь озерных вод
И скалы жаром обдает.
Но все ж быстрей на этот раз
Войны пронесся трубный глас.
Принес гонец призыв к войне
Угрюмой горной стороне.
Он над безмолвием озер
Тень знака вещего простер
И повернул потом на юг.
И встали все в зловещий круг,
Кто честью клана дорожит:
От старика, хоть и дрожит
Его рука, что держит меч,
До мальчика, хоть пренебречь
Им можно бы - ведь в силах он
Из лука лишь пугать ворон.
Они по высям темных гор
Сходились кучками на сбор
И ручейками вдоль долин
Стекались все в поток один,
Который несся между скал.
И голос воинства крепчал,
И вот уж тысячной толпой
Они вступить готовы в бой;
Им всем сызмальства меч был дан,
Им был всего дороже клан,
И повелось у них в роду
Жить так, как скажет Родрик Ду.
Но если меня победа ждет,
К нам счастье в тот тихий вечер войдет;
Тогда коноплянка нам песню споет,
Мне и жене моей Мэри.
25
А Родрик Ду в тот день послал
Своих гонцов к отрогам скал
Седого Бенвеню, веля
Разведать, чем живет земля.
И получил ответ такой:
Где правят Грэм и Брюс - покой,
Озера спят, как испокон,
Не видно в Кэрдроссе знамен,
Не видно конницы нигде,
Никто не мыслит о беде.
Все предвещает мир - к чему
Тогда тревожиться ему,
В далекий уходя поход,
И ждать на западе невзгод?