О том, что именно нарисовано на знамени французской героини, было, конечно, известно далеко не всем современникам и их ближайшим потомкам. В их сообщениях встречались самые разные, порой фантастические, описания. Так, по мнению Тома Базена, Персеваля де Каньи и секретаря ратуши Альби, на штандарте присутствовало изображение Девы Марии[61]. Декан аббатства Сен-Тибо в Меце и неизвестный итальянский купец, чье сообщение было включено в «Хронику» Антонио Морозини, настаивали на образе Троицы[62]. Анонимный автор «Дневника осады Орлеана» полагал, что полотнище украшали два ангела с лилиями в руках[63], а секретарь Ларошельской ратуши утверждал, что это был королевский герб[64]. И тем не менее, само наличие знамени у Жанны д'Арк не вызывало у окружающих никаких вопросов. Они знали, что оно существует, даже если не могли точно его описать.
Парадокс ситуации заключался, однако, в том, что, в отличие от Клемана де Фокамберга, никто из этих авторов не считал штандарт чем-то исключительным — напротив, с их точки зрения, он являлся обычным атрибутом человека, ставшего еще одним капитаном французского войска[65]. Соответственно, далеко не все современники Жанны полагали необходимым писать о столь рядовых вещах. И прежде всего это касалось самых ранних откликов на появление в королевских войсках некой девы — к которым, безусловно, относилось и сообщение секретаря Парижского парламента.
Мельком и без каких бы то ни было пояснений о наличии у французской героини собственного знамени сообщал немецкий теолог, вице-канцлер Кельнского университета Генрих фон Горкум в трактате De quadam puella (законченном в июне 1429 г.), однако основное внимание он уделял умению девушки обращаться с оружием и боевым конем[66]. Восьмого июня 1429 г. братья де Лаваль писали матери и бабке о знакомстве с Жанной, упоминая при этом, что на марше ее знамя вез «изящный паж»[67]. Наконец, в письме трех анжуйских сеньоров — свидетелей коронации Карла VII в Реймсе — отмечалось, что Дева присутствовала на церемонии вместе со своим штандартом. Единственным, пожалуй, автором, уделившим знамени Жанны д'Арк особое, как кажется, внимание, был выдающийся французский теолог, канцлер Парижского университета Жан Жерсон. В мае 1429 г., в сочинении De mirabili victoria, посвященном снятию осады с Орлеана, он назвал свою героиню знаменосцем Господа: «Наша Дева, которую, [и тому имеются] верные знаки, Царь Небесный избрал в качестве своего знаменосца для уничтожения врагов справедливости и для помощи друзьям»[68].
К тексту Жерсона мы еще вернемся, а пока же отметим, что он, как все прочие упомянутые выше авторы, главным отличительным свойством, главным атрибутом Жанны д'Арк не без оснований полагал ее мужской костюм, которому посвятил половину своего небольшого трактата. Указание на доспехи чаще всего оказывалось вообще единственным описанием внешности героини — как, например, в Dissertatio Жака Желю, епископа Амбрена и ближайшего советника дофина Карла, в трактате Генриха фон Горкума или в анонимной Sibylla Francica[69], появившихся летом 1429 г., не говоря уже о более поздних свидетельствах[70]. Такое внимание представляется вполне оправданным, а потому тем более любопытно, что Клеман де Фокамберг — в отличие от своих современников — ни словом не обмолвился о мужском костюме Жанны в первой посвященной ей записи. Он, собственно, и не нарисовал его: на его «портрете» героиня оказалась представлена в женском платье[71]. Возможно, секретарь Парижского парламента просто не знал о наличии у девушки доспехов: первый раз он упомянул о них только через год, в записи от 25 мая 1430 г.[72] Точно так же не было ему известно и имя Жанны, которое появилось в его «Дневнике» только в день ее казни, 30 мая 1431 г.[73] Что же касается весны — лета 1429 г., то в это время Фокамберг не догадывался даже о том, что «Дева» (Pucelle) — официально принятое прозвище его героини, которое следует писать с заглавной, а не со строчной буквы[74].
И тем не менее он дал ей свое собственное определение — «дева со знаменем» (une pucelle ayant baniere), хотя представляется крайне сомнительным, что он знал о существовании штандарта, не зная больше ничего. Для него, следовательно, знамя являлось главным и даже единственным атрибутом этой незнакомой, но вызывавшей удивление особы. Почему же, в отличие от подавляющего большинства своих современников, он придавал ему столь большое значение, что даже изобразил Жанну именно с ним?
61
«Vexillo proprio, tanquam militari signo, precedente, in quo ymagines gloriose virginis Dei genitricis et aliquarum ex dictis sanctis virginibus erant depicte» (Basin Th. Histoire de Charles VII. P. 134); «Elle fist faire ung estandart, ouquel estoit l'image de Nostre Dame» (Chroniques de Perceval de Cagny. P. 141); «Et te son estandart en que era Nostra Dona» (Le greffier de l'Hotel de ville d'Albi // Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 4. P. 301).
62
«Et faixoit porter apprès elle une noble bannière poincturée de la benoiste Trinité et de la benoiste Vierge Marie» (Le doyen de Saint-Thibaud de Metz // Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 4. P. 322); «Uno stendarto blancho, suxo el qual è el Nostro Signor meso in maniera de Trinitade e da una man tegnie el mondo e da l'altra benedisie e per ziaschaschuno lady è uno anzelo, che se prexenta do flori de zii, tal chomo queli porta li reali de Franza» (Chronique d'Antonio Morosini. P. 110).
63
«Et faisoit porter devant elle son estandart, qui estoit pareillement blanc, ouquel avait deux anges tenans chacun une fleur de liz en leur main» (Journal du siège d'Orléans, 1428–1429, augmenté de plusieurs documents, notamment des Comptes de ville / Ed. par P. Charpentier, Ch. Cuissard. Orléans, 1896. P. 49).
64
«Son estandard, auquel y avoit un escu d'azur, et un coulon blanc dedans ycelluy estoit; lequel coulon tenoit un role en son bec où avoit escrit de par le roy du ciel» (Quicherat J. Relation inédite sur Jeanne d'Arc. P. 338).
65
Отношение к Жанне как к еще одному французскому военачальнику прослеживается по многим источникам XV в. См., к примеру, сообщения Ангеррана де Монстреле и Алена Шартье: «Comment la Pucelle Jehenne et plusieurs autres capitaines françois rafreschirent la ville d'Orliens» (La chronique d'Enguerran de Monstrelet en deux livres avec pièces justificatives, 1400–1444 / Publ. par L. Douët-d'Arcq. 6 vol. P., 1857–1862. T. 4. P. 319); «Habitu muliebri deposito, virilem adsume, et socios qui te concomitentur ad regem et conducant a capitaneo» (Lettre d'Alain Chartier à un prince étranger // Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 5. P. 132).
66
«Quae dum in equo est, ferens vexillum, statim mirabili viget industria, quasi peritus dux exercitus ad artificiosam exercitus institutionem» (Propositions de maître Henri de Gorkum // Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 3. P. 412).
67
«Et lors se retourna à son chemin… son estandart ployé que portoit un gracieux page» (Lettre de Gui et André de Laval aux dames de Laval, leurs mère et aieule // Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 5. P. 108).
68
«In Puella nostra. quam ex certis signis elegit Rex celestis, tanquam vexilliferam ad conterendos hostes justitie et amicos sublevandos» (Opusculum magistri Johannis de Jarsonno // Procès en nullité de la condamnation de Jeanne d'Arc / Ed. par P. Duparc. 5 vol. P., 1977–1988. Т. 2. P. 39, далее: PN, том, страница).
69
«Dicimus quod Deus potuit ordinare quod Puella armatis viris praeesset et etiam eos regeret» (Jacobi Gelu ministri (archiepiscopi) Ebredunensis De Puella Aurelianensi dissertatio // Lanery d'Arc P. Mémoires et consultations en faveur de Jeanne d'Arc. P., 1889. P. 567–600); «Refertur insuper quod sit raso capite ad modum viri, et volens ad actus bellicos procedere; vestibus et armis virilibus induta, ascendit equum» (Propositions de maître Henri de Gorkum. P. 412); «Mulierem in habitu virili, et praesertim in armatis militare» (Sibylla Francica // Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 3. P. 440).
70
См., к примеру: «Elle print et se mist en habit d'homme et requist au roy qu'il luy fist faire armures pour soy armer» (Chroniques de Perceval de Cagny. P. 140); «Laquelle estoit vestue et habillié en guise d'homme» (La chronique d'Enguerran de Monstrelet. T. 4. P. 314); «Vint devers le Roy nostre seig… unne Pucelle laquelle avoit nom Jehanne et estoit en habit d'homme» (Quicherat J. Relation inédite sur Jeanne d'Arc. P. 336).
72
«Y prindrent et tiennent prisonniere la femme que les gens dudit messire Charles appelloient la Pucelle, qui avoit chevaucié en armes avec eulz» (
73
«Par procès de l'Eglise, Jehanne, qui se faisoit appeler la Pucelle, a esté arse et brulée en la cité de Rouen» (
74
Первый раз Фокамберг описал Жанну как «женщину, которую зовут Девой» в записи от 8 сентября 1429 г., повествуя о попытке взятия Парижа войсками Карла VII: «Et entre les autres fu blecée en la jambe, de trait, une femme que on appelloit la Pucelle» (