Лена, не знала куда деться. На улице только утро. И чтобы не оттягивать неизбежное, решали пойти домой и во всем признаться.
Медленно шагая в сторону дома, она прокручивала все варианты. Были даже такие, в которых, она попросту сбегает. Но идти ей было некуда. А вариант стать бездомной был хуже смерти. Мелькали и более оптимистичные. Пройтись по другим магазинам или походим местам в надежде сразу найти другую работу, а дома соврать, мол, с одной ушла на другую, на еще лучше. Но документов никаких на руках не было и, вспоминая сколько времени ушло чтобы устроится на предыдущую, этот вариант становился все прозрачней и прозрачней, пока вовсе не исчез. Ссылаться на самочувствие было бесполезно, а пытаться оправдаться, даже говоря правды, тем более. Никто ее не будет слушать. Мелькал вариант даже уйти к Диме, напросится, жить как комнатная собачка, выполняя все прихоти. Но тогда она из одной клетки попадет в другую, и возможно даже в хуже. Если дома, когда все идет своим чередом, и нет поводов, то Лена могла оставаться незамеченной, и вечерами запереться в комнате и читать книги или наоборот убегать на улицу, и там гулять весь вечер в одиночестве. То с Димой, она будет постоянно на виду и, вспоминая участь своей бабушки, жизнь ее ждет тяжелая. А самое главное, навсегда утратится тот маленький шанс, который есть у каждой несчастной девушки, встретить кого-то и вырваться из этой трясины.
И вот Лена стояла у дверей. В этот момент она точно знала, как выглядят ворота в ад. Они выглядят как дверь перед ней. Медленно она провернула ключ и вошла.
Уже в коридоре она вспомнила, что отца нет дома, и вернется со смены он уже утром. С одной стороны это хорошо. Она может отделаться только криками и оскорблениями, но с другой стороны все это растянется на два дня. Такая провинность девушке просто с рук не спустят. Ведь тут замешены деньги, пусть даже такая мелочь как ее зарплата кассира, с постоянными штрафами. А жадность к деньгам ее матери, просто не даст спуску, пока Лена вновь не устроится на работу. Но, конечно же, самый тяжелый это первый день.
Еще в коридоре Лену увидела Тамара. Она растерянно посмотрела на внучку и едва открыла рот, чтобы спросить, как из комнаты раздался голос Раисы.
- Лена! Это ты? Какого ты так рано?
Девушка застыла в страхе и как можно сильнее из себя выдавила.
- Меня уволили.
- Что?! – почти криком донеслось из комнаты, и сразу же раздался шум движения.
Лена понимая, что сейчас произойдет, решила зайти на кухню, чтобы как можно меньше криков ушло в подъезд. А бабушка перепугано переглянулась и скрылась в своей комнате, но дверь не закрыла.
- Да что с тобой не так?! – Раиса в своем засаленном халате и на одном костыле вышла в коридор.
Лена терпеливо ждала и виновато смотрела в пол.
- И руки и ноги есть. А мозгов нет!
Потом посыпались маты и оскорбления. Раиса разошлась не на шутку и, ковыляя костылем, то и дело хваталась за стену.
- Тварь безмозглая! Ты моей смерти хочешь? Та еще чуть-чуть подожди! Сама подохну! А если тебе не имеется, так зарежь!
Раиса схватила со стола нож и кинула в дочь. Но промахнулась, и тот с резким звоном упал около окна. Затем она, подошла к Лене и стала кричать на нее в упор. Она ее обвиняла во всех грехах, материла, оскорбляла, отрекалась. И, в конце концов, со всей силы и не один раз, ударила ее по лицу. Девушка, отскочив к стене и, закрываясь руками, но, не удержав равновесие, упала на пол. Раиса же выхватила свой костыль и несколько раз перетянула ее по ребрам. Продолжая при этом кричать и ругаться.
Лена завелась громким ревом и выскользнула прямо под ногами матери, направившись к дверям. Та вдогонку кинула костыль и прокричала.
- И чтобы без новой работы даже не возвращалась! Еще спасибо скажи, что в проститутки не отдали! Хотя могли!
Она еще что-то продолжала кричать, но Лена уже успела открыть дверь и выбежать в подъезд.
На улицу она вылетела пулей. Лена и не сомневалась в таком исходе, поэтому не сняла обувь, и оставила ключи. Как бы это страшно не звучало, но девушка уже добровольно шла на побои. Она не знала другой жизни и поэтому приспосабливалась, к той, которую имела. Она знала, что если мать ее сейчас изобьет, то выпустит пар, и напьется, имея для этого оправдание. Тогда под вечер Лена сможет вернуться и лечь спать. Утром, ее почему-то не будят, она сама не знала почему. В ее комнату ни родители, ни бабушка практически не заходят. Они всегда ждут, когда она сама выйдет. Вот и завтра Лена выйдет, сама, добровольно, на кулаки отца, накрученного матерью. А потом снова пойдет отлеживаться. И тогда сможет начать искать работу. Все что ей остается, это уворачиваться и прикрывать лицо. И если поиски не будут особо долгими, то возможно, по крайней мере, за это, ей больше не достанется. А так как она согласна на любые условия и зарплату, то шансы есть. Но нужно еще было дождаться вечера.
Лена решила хоть немного отвлечься от всех мрачных мыслей, и ожиданий. У нее болели бок и лицо, но плакать уже не хотелось. Так она, прихрамывая, пошла по единственно приятной ей дороге. К штрудельной.
Днем все там выглядело по-другому. Нет, не из-за света, июльские вечера длинные и светлые, в таком освещение Лена уже тут бывала. Именно днем, и люди были внутри другой породы, и машины заметно меньше, а главное у окна нет толпы.
Лена самая не знала, на что она надеялась, и поэтому скромно стала на свое, обычное место. И вроде все видно, и на приличном расстоянии. Тогда девушка, стала с жадным рвением выискивать этого парня. Она даже планировала сегодня, как минимум, подойти и прочесть имя на бирке. А может и вовсе напроситься на разговор. Уверенности ей придавали отсутствующие звонки от Димы. А уже как-никак прошло полдня. Думая об этом, Лена на мгновенье забыла обо всем пережитом за сегодня горе, и позволила дрожащей, неуверенной улыбке, коснуться своего лица.
Спустя несколько минут, в окне, мелькнул знакомый силуэт. Лена даже дрогнула. Это был всего миг, и она точно не узнала, он это или нет. Ведь если его сегодня нет на смене, девушке придется уйти, вернувшись в свой мир апатии. Но если все же, он, то может она наберется смелости и заговорит.
Силуэт мелькнул еще раз, и сердце девушки затрепетало словно птица в клетке. Она даже себе мысленно повторила, что ничего не будет, что она просто коротает время, что ненужно настраиваться. Но сердце успокаиваться не хотело, а только колотилось чаще. Тогда Лена, кротко и ненавязчиво, стала приближаться к окну. Со стороны эт в глаза не бросалось, но если все же, кто-то и рассмотрел приближающуюся девушку, то ему могло показаться, что она чья-то знакомая и хочет разыграть его, вот и крадется. Так спустя несколько минут, Лена сама уже стояла около того окна, и с немалой надеждой смотрела вовнутрь.
Да тот парень был там. Просто сегодня он дежурил с другой стороны, и из Лениного места, его видно не было, да и тут только со спины. Но девушку это не расстроила. Она в растерянной улыбке, следила за его движениями и представляла себе будущее, что вот он обернется и махнет ей рукой, мол, чего стоишь, заходи. И что они уже давно знакомы, и что они вместе. Он посадит ее на высокий стул и даст кусочек на пробу, самого вкусного штруделя, собственного приготовления. Они будут строить планы, им будет тепло и хорошо, и их глаза будут таять друг в друге.
Но вдруг все это лопнуло как мыльный пузырь. В дверь, вошла смазливая, крашеная, блондинка, и бесцеремонно, обменная посетителей, скользнула за прилавок, по дороге всем подряд, улыбаясь и здороваясь. Была она одета по самой моде. Все яркое, индивидуальное, с какими-то хвостами и перьями. На бровях пирсинг¸ а на левом плече, цветная, огромная татуировка, в виде каких-то птиц или листьев. Она была маленького роста, но очень проворная, и на высоких каблуках.
Так эта блондинка подошла прямиком к парню и повисла у него на шее, фальшиво улыбаясь и что-то бормоча. Потом они наигранно, явно на публику поцеловались и осмотрелись.