Девальвация подвига... которая продолжается и ныне
(В редакции 8.11.2017 года.)
Девальвация подвига. Посвящаю со слезами на глазах, этот рассказ тем людям, которые, несмотря ни на что, оказывают помощь другим. Описание. Героем является каждый, кто совершил мужественный поступок, даже если он оказался неудачным. К сожалению, в реальной жизни Подвиг довольно часто заканчивается для Героя плачевно. В результате, он и его близкие остаются по вине общества и государства по сути в дурацком положении и тем самым стремление к Подвигу, к благородному и мужественному самопожертвованию во благо страны и людей неуклонно слабеет. Примечания автора. Лично я уверен, что если к затронутым вопросам не будет привлечено внимание общества, законодателей и правителей, то недалёк тот день, когда никто во имя другого и других не пошевелит даже пальцем. Чуть-чуть о далёком нашем прошлом. Запись в дневнике известного советского режиссера и сценариста Александра Петровича Довженко, сделанная 24 июля 1945 года: 24 июля. Я был вчера на параде Победы на Красной площади. Перед Мавзолеем стояли войска и народ. Мой любимый маршал Жуков прочитал торжественную и грозную речь Победы. Когда вспомнил он про тех, что пали в боях в небывалых количествах, я обнажил голову. Шел дождь. Оглянувшись, я заметил, что шапки больше никто не снял. Не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания. Были сказаны будто между прочим одна или две фразы. Тридцать, если не сорок, миллионов жертв и героев будто провалились в землю, а то и вовсе не жили, про них упомянули как про понятие. Мне стало горько, и я уже после не интересовался ничем. Перед Мавзолеем проходили солдаты, генералы, несли немецкие рябые знамена, будто загаженные птицами, вели собак, танки ехали, пушки, одна другой грознее. Мне было жаль убитых, Героев, мучеников, жертв. Они лежали в земле, бессловесные. Перед величием их памяти, перед кровью и муками не стала площадь на колени, не задумалась, не вздохнула, не сняла шапки. Может, так и нужно. Или все же нет? Почему лились с неба слезы? Отчего ж плакала весь день природа? Неужели пророчествовала живым? (А.С.: Да, пророчествовала. И последующие события это подтвердили. А кто в том сомневается советую внимательно взглянуть на фотографию по ссылке: http://www.proza.ru/2015/04/21/1700) Историческая справка. С 26 августа по 23 декабря 1943 года между фашистской Германией и Советским Союзом на берегах Днепра произошла битва за Днепр. С обеих сторон в битве приняло участие до 4 миллионов человек, а её фронт растянулся на 700 километров. Со стороны СССР участвовало 2 миллиона 700 тысяч человек, со стороны фашистской Германии 1,3 миллиона. Потери со стороны СССР почти 1,6 миллиона человек. Чуть меньше у немцев (1,2 млн). Форсирование Днепра началось 21 сентября 1943 года. При форсировании Днепра в его водах погибло более 400 тысяч солдат и офицеров. Плавни Днепра были завалены многими тысячами трупов. За проявленные при форсировании Днепра мужество и героизм звание Героя Советского Союза получили 2438 человек. А именно: 47 генералов и маршалов, 1123 офицера, 1268 сержантов и рядовых. Это почти четверть всех Героев Советского Союза времён войны. Поэтому в качестве эпиграфа к своему рассказу «Девальвация Подвига» я выбрал вот такие строчки из стихотворения Александра Трифоновича Твардовского «Переправа»: Переправа, переправа! Берег левый, берег правый, Кому память, кому слава, Кому тёмная вода, - Ни приметы, ни следа. Чуть-чуть о недалёком нашем прошлом. Незамеченный и неотмеченный подвиг. Координаты случившегося: Киевская область. Железнодорожный перегон Киев-Бровары, остановочная пассажирская платформа для пригородных электричек Ялинка. Первое июля 1979 год. Воскресенье. Около пяти часов вечера. Внезапно налетевший сильный ветер и загрохотавшие над головой могучие раскаты грома заставили Иванова и Юлю невольно переключить своё внимание с помидорных грядок на небо - Ого, какая тёмная надвигается туча! - встревожился Иванов и взглянул на часы.- Надо нам, Юлечка, немедленно улепётывать с дачи. Иначе тут можно надолго застрять. Сейчас 16.15. Во сколько ближайшая электричка на Киев? - В 16.54, - с беспокойством поглядывая на грозную тучу, сообщила Юля. - Значит успеем, если поторопиться, - как о чём-то решённом, произнёс Иванов и стал без промедления заносить в сарайчик садово-огородный инвентарь. Быстро собравшись, заперев на замок входные двери дачного домика и подхватив две корзины с дарами земли, Иванов и Юля заспешили к железнодорожной посадочной платформе. Им повезло: ветер оказался не только попутным, но и упрямо сам подгонял их. А туча словно ждала того момента, пока они добегут до платформы и скроются под крышей небольшого павильона для пригородных пассажиров. Зато в следующий миг она была неутомима... Дождь завораживающе хлестал добрых минут двадцать и сопровождался в наступившей мгле пугающими вспышками молний с сухим мощным надрывным треском. При очередном особенно сильном ударе грома, Юля, вспомнив о шаровых молниях, потянула Иванова подальше от входа, на кого-то натолкнулась, оглянулась, вежливо извинилась и, заметив стоявшую у стенки поодаль от толпы ожидающих грустную фигуру своего дачного соседа, протиснулась к нему. - Добрый вечер, Игорь Михайлович! - поприветствовала она его. - Вам, видимо, тоже дождь все планы спутал? - Добрый вечер, Юленька! - едва кивнув головой, вяло ответил он и с каким-то затаённым сожалением тихо добавил: - Нет, не дождь. Просто тоскливо очень на душе. А рядом с цветниками в саду... даже невыносимо. Дождь как внезапно начался, так и внезапно кончился. Сразу же засияло яркое солнце. Все пассажиры дружно потянулись к выходу. Умытая природа сверкала, торжествовала и радовала насыщенными красками своих одеяний, звонкими голосами птиц и ароматными запахами цветущего лета. - А что со Светланой? - уже на платформе поинтересовалась Юля. - В отпуск на море что ли укатила? И детей ваших не видно. Одни только вы на даче в последнее время копошитесь. - Дома она, - опустил глаза Юлин сосед. - И дети с ней. Не разрешает им быть со мной. Расходиться будем. Точнее, фактически разошлись. Осталось лишь формально развод узаконить. В понедельник, завтра суд. Впрочем, Света готова помириться. Да я не хочу. Сколько можно!? Если бы не Ленка с Наташкой, давным давно ушёл... Иванов нахмурился и тяжко вздохнул. Уловив этот вздох, сосед Юли внимательно посмотрел на Иванова: - Поди, осуждаете? - Нет, - качнул головой Иванов. - Я не судья. Но детей всегда жалко. Они-то причём? - Да, Игорь Михайлович. Детей жалко, - поддакнула Юля. - Они у вас такие славные! Без отца, сами знаете, много труднее. Будь бы вы пьяницей, дуралеем... не будь в вашем характере так много хорошего, положительного - иное дело. И у Светланы масса достоинств. Могли бы поладить, прекрасно вместе жить да жить. Из-за поворота, подав протяжный сигнал, показалась электричка. Ещё одна, встречная из Киева, тоже, сигналя, стремительно приближалась к противоположной платформе. Иванов, Юля и её дачный сосед взяли в руки корзины и приготовились к посадке. Вдруг на середину противоположной платформы вбежал мальчишка с явным желанием и решимостью успеть перескочить железнодорожное полотно перед электричками. - Серёжа! - крикнула ему в след девочка. - Не прыгай! Электричка встречная! Следующей уедешь! - Успею! - крикнул он ей в ответ и храбро прыгнул вниз с высокой полутораметровой платформы на мокрые бетонные шпалы. Прыжок на рельсы получился у мальчугана неудачным. Он поскользнулся, подвернул ногу, потерял равновесие и упал между рельсами на бок. Тревожно-пронзительно засигналили, окутавшись в дымку пара и гари от включенных на полную силу тормозных устройств, электрички. Та, что на противоположной стороне, неотвратимо приближалась к мальчику. Мальчишка, возможно, успел бы выскочить из опасного пространства, но растерявшись, пытался лишь вжаться в узкое пространство между железобетонными шпалами. Предвидя неминуемую трагедию, на обеих платформах в испуге замерли пассажиры. Раздались вскрики, вопли. Кому-то стало плохо. Кто-то закрыл от ужаса лицо руками. В этот последний момент, стоявший там неподалеку мужчина, подобно тигру, метнулся сверху к мальчику и отчаянным рывком откидывает его под платформу. Сам же выскочить не успевает. Электричка корпусом, издав глухой мягкий звук, отбрасывает мужчину вперёд на шпалы и потом медленно и неумолимо подминает его под себя... Весь двадцатиминутный путь до Киева Иванов, Юля и её сосед по даче ехали молча. По щекам Юли катились слёзы. Соседа по даче, сидевшего рядом низко опустив голову и закрыв бледное лицо руками, раз за разом охватывала мелкая нервная дрожь. И лишь в Киеве, прощаясь, дачный сосед Юли, не стыдясь выступивших слёз, взглянул Иванову в глаза и твёрдо сказал: - Всё! Хватит дурью маяться! Во власть пустячных обид себя отдавать, - и повернувшись к Юле добавил. - Сейчас же еду к детям, к Свете. Если потребуется, встану на колени перед ними. Тот мужик, не щадя себя, кинулся под поезд на выручку чужого ребёнка. Я же, идиот и сволочь, от своих, родных, фактически отказался из-за ничтожных неурядиц с женой, её мелких каприз, чтобы, видите ли, нервы себе не портить, здоровье своё сберечь. Дома Юля позвонила сначала в центральную больницу города Бровары, но так как туда пострадавшего мужчину не привозили, стала обзванивать больницы Киева и нашла. - В