Когда он треснет по швам
И вывалится вся слизь.
Человек, бесспорно, красив
Как один огромный нарыв...
Именно здесь на далёкой от всего человечества планете он мог вздохнуть полной грудью и почувствовать аромат свободы. Он находил его в колышущейся на ветру пшенице, луговых цветах и просто в воздухе Аргуса, который до сих пор не знал многократно превышенных значений углеводорода, что являлось нормой на Земле. Лучший мир для своей семьи — именно ради этого он променял родную планету на далёкую космическую целину. И как водится, упорство и труд воплотили его мечту в реальность.
Капли становятся всё тяжелей.
Их не могут сдержать облака
И скоро на нежную зелень полей
Прольются они как река.
Вода зашипит в золе.
Хорошо находиться в земле
Человеческой красоте...
(Fleur — Человеческая красота )
— Думаешь, она была права?
— М?
Рост повернулся к дочери, которая сидела в позе лотоса и открывала бутылку воды. На ней были надеты футболка и джинсы, а также его ковбойская шляпа, которая скрывала глаза девочки.
— Я про эту тётю. Думаешь, она права, что миру станет лучше без нас? Без людей? — задала свой вопрос Рада, после чего сняла наушник и сделала глоток.
Отец с гордостью посмотрел на не по годам зрелую дочь, и произнёс:
— Но для чего-то же мы здесь появились.
— А что если мы вовсе не часть природы? Мы ведь не можем жить в ней просто так. У нас нет толстой шкуры и меха, как у волков. Нет клыков и когтей как у медведя. Сразу после рождения ребёнок не может встать на ножки и пойти следом за мамой. Мы ведь на самом деле не отсюда, папа.
— А откуда тогда? — усмехнулся Рост. — Из пробирок зелёных человечков?
— Не знаю, — нахмурилась девочка. — Но мы часто делаем плохо для природы и мира.
— Я бы не был так категоричен, — сказал отец, присев рядом с ней, после чего приобнял дочку и шутливо спустил шляпу ей на носик. — Понимаешь, звери могут только приспосабливаться к природе. А люди природу наоборот — преобразуют. Можно сказать, что мы просто единственные садовники в этом райском саду.
— А инопланетяне? — с надеждой спросила девочка, подняв на него свои большие глаза.
— Их никто не видел, — развёл он руками. — Так вот, возвращаясь к твоему вопросу — не все люди вредят природе. Мы же не такие.
— На месте нашего поля был лес! — ликующе вставила девочка, поняв, что смогла подловить его. — В нём жили разные звери, птицы. А потом прилетели колонисты и срубили все деревья!
— Верно. И посадили здесь пшеницу. Потому что иначе мы бы не выжили, Рада. Нам приходится губить часть природы, чтобы обеспечить нашу семью едой и кровом.
— А если таких семей много? Тогда природы на всех не хватит, и мир зачахнет...
— Тоже верно, — задумался Рост, пытаясь найти компромиссный выход из их разговора.
— Выходит, это правда, — мрачно произнесла девочка. — Мы уничтожаем всё, чего коснёмся...
— И зачем я послушался, и включил тебе свой плейлист? — усмехнулся Рост.
— Потому что мой плеер разрядился, и мне стало скучно!
— За то теперь тебя волнует древнейший философский вопрос! Почему мы такие, какие мы есть. И почему мы не можем жить в гармонии с природой.
— Угу...
— И почему ты так быстро взрослеешь, дочь?
Рада широко улыбнулась:
— Потому что живу на отдалённой планете вдали от всего человечества!
— И это факт. Но нам ведь хорошо вместе, а?
— Да! Только мамы не хватает...
Рост вскинул бровь:
— Она же дома сейчас. Печёт блины. Кстати, а не пора ли нам уже возвращаться домой? У меня живот урчит!
Отец хитро улыбнулся дочке, но почему-то не увидел на её лице той же эмоции, хотя она тоже уже должна была к этому моменту хорошенько проголодаться. Скоро будет вечереть — время ужина на походе.
— Не слышу энтузиазма в голосе. Рада?
— Мамы нет дома. Она осталась на Земле...
Капрал снял шляпу с её головы и внезапно увидел на лбу девочки аккуратное пулевое отверстие.
— Ты...
Её рана начала окутываться белым свечением.
— Я жду вас вместе с мамой на той стороне. И жду уже очень давно, — сказала она, указав на горизонт.
Девочка постепенно превращалась в ангела: её лицо и ладони испускали свет, который просвечивал даже через одежду.
— Ты ведь не рой, правда? — с надеждой прошептал он. — Если это снова твои происки, сволочь, то я...