— Даже больше. Иначе я бы его не одолел.
— Ужас! И ты отправил его на флагман галактидов? — продолжала спрашивать Рада.
— Тогда это казалось хорошей идеей. Я хотел остановить галактидов. Теперь мне наоборот кажется, что я просто дал рою шанс выжить.
— Может быть, — вздохнула девушка. — Чёрт! Определённо впереди всех нас ждут непростые времена...
— И поэтому, как мы окажемся на Земле, я постараюсь вытащить тебя с планеты, — сказал капрал, нежно взяв её за подбородок. — Ты сядешь на первый же рейс до колоний. Подойдёт любая планета, лишь бы она не находилась в солнечной системе. Только тогда ты будешь в безопасности.
— Маг, — сказала она, улыбнувшись ему. — Всё это время ты только и делаешь, что пытаешься сохранить мою жизнь. Но, как видишь, безопаснее мне от этого не становится.
— Всё дело во мне. Где я, там смерть и разрушения. Поэтому ты должна улететь.
Девушка вдруг решительно покачала головой.
— Я не могу. Я должна рассказать миру о том, что сделали военные на Новой Надежде и Мегиддо Семь. И лучшего места, чем Земля, для этого не найти.
— Прошло уже два с половиной года, Рада...
— И что?! — возмутилась она. — Это бесчеловечное преступление не имеет срока давности!
— Пойми, — решил он сгладить углы, — сейчас не стоит рубить с плеча и пытаться поднять бунт против власти. Она тебя просто раздавит. Тем более, Земля сейчас должна быть едина в войне с галактидами. Иначе ей не выжить.
Рада отшатнулась от него и посмотрела на капрала ошарашенными глазами:
— Ты говоришь, как один из тех политиков-землян, которые голосовали за экономическую блокаду моей планеты. Что с тобой случилось, Магеллан?! Это же была наша цель — найти и покарать виновных в смерти миллионов человек! Что в тебе изменилось теперь?
Ростислав вздохнул, после чего ответил:
— Пойми, Рада. Сейчас главная задача для всего мира — спасение человечества. Руками репрессивного режима или кого другого — не важно. Главное, это выстоять перед галактидами, ибо мира между нашими расами никогда не будет.
— Но люди должны знать правду! — выпалила она. — Скажи мне, ради чего погибли все эти мужчины и женщины? Дети в конце концов?
— В этом мире нет ничего, за что можно было бы заплатить такую высокую цену...
Рост глубоко вздохнул и опустился на корточки. Тяжёлая тема для разговора.
— Новая Надежда могла стать проводником мира для человечества и галактидов. Новые технологии, медицина и возможность мирно сосуществовать двум очень похожим друг на друга расам. Но военные решили убить сразу двух зайцев: сепаратистов-колонистов и врагов-пришельцев, заполучив при этом инопланетные технологии. Итог ты знаешь — война вошла в горячую фазу. Земле угрожает огромная опасность. Миллиарды жизней могут оборваться в любой момент...
— Ты всё разделил по приоритетам, — выдавила Рада, испепеляя его взглядом. — Миллиард против миллиона. Земля против Надежды!
Вся в слезах, девушка бросилась на выход.
— Рада, подожди!
Она исполнила его просьбу, и обернулась:
— Ты до сих пор остаёшься машиной, Магеллан, — роняя слёзы, заключила она. — И до сих пор мыслишь, как робот. Холодный, разумный, с выжженными дотла эмоциями. Нам больше не о чем разговаривать.
И Рада ушла, оставив его наедине с самим собой. Ощущая себя вывернутым наизнанку от этого идиотского разговора, Ростислав со всей дури впечатал кулак в переборку, после чего громко выругался. Теперь он хорошо чувствовал боль.
Глава 12. Почти человек (часть 2)
Следующие двадцать четыре часа Ростиславу впервые пришлось маяться от скуки. Он бродил по мрачным коридорам корабля пришельцев, который казался инородным, как для него самого, так и для того образа галактидов, что сложился в его голове после битвы разумов с Ниэль. И вправду верилось, что война была чужеродным ремеслом для этого народа, и поэтому так разительно отличался райский пейзаж, спроецированный галактианкой, и внутренние своды отсеков истребителя пришельцев. Словно всем этим антуражем они хотели доказать себе, что война — это зло, хоть и неизбежное в их ситуации.
Такие мысли приходили ему на ум, пока он пытался найти себе место. Была бы рядом Бета, она уже загрузила бы его информацией и задачами. Но её нет, и теперь он остался совсем один. И даже Рада, обидевшаяся на него из-за его логичной оценки ситуации, считай пустяка, больше не разговаривала с капралом. К тому же впервые ему довелось испытать сильнейшее чувство голода, и логично, ведь теперь он больше не синтет, а человек. Для утоления этого исконно человеческого недуга, ему пришлось обратиться к Ментору.