Подмосковное лето тем и примечательно, что создаёт замечательную зону комфорта для всех населяющих природные зоны на огромный радиус. Добавьте к этому поход на шашлыки у костра, и тогда простое единение под звуки гитары наряду с употреблением картофеля в мундире вполне сойдёт за групповую психотерапию. Глафира оттого и любила находиться на своём месте, поскольку длительное пребывание за границей больше напоминало ей передвижение колеблющейся мишени перед голодным крокодилом. Именно поэтому выбор места для летнего отпуска пал именно на эту уютную со всех сторон территорию. Казалось бы, ещё месяца два — и начнётся грибной сезон. В таких местах время не останавливается.
Неслучайно летом многих москвичей тянет поближе к природе, на до боли знакомые дачные сотки, к кустам ирги, крыжовника, красной и чёрной смородины. Герман мог часами рассказывать своей единственной о солнечном детстве, когда вытереть яблоко об штанину было парой пустяков. Ох уж эта неизменная формула счастья советских людей: квартира, машина, дача. Не сказать, что Герман часто приглашал её на предмет гордости своих родителей — настоящий огород с полной теплицей свежих овощей — скорее мгновения того яркого беззаботного счастья проносились слишком быстро, зато надолго оставались в памяти.
Они были похожи по менталитету, силе характера, даже со схожей нитью генетического кода внутри. Глафира и Герман, одного поля ягоды, терпкое вино долгой выдержки, советского ещё разлива. И потому находились на одной волне вне зависимости от погоды, сводок новостей, гонок технологий и прочих мировых проблем. Этот сахар, размешиваемый ими в чашке с кофе, был ценен прежде всего по той причине, что оказался употреблён в полной безопасности. Поэтому для Глафиры возможность видеться с любимым всей душой человеком непрерывно пересекалась с жаждой быть вне всяких угроз комфортному существованию. Чем дальше от столицы — тем проще осознать, что её с таким усердным трудом выстраданное пионерское счастье останется с ней. В любом случае, даже находясь в эту конкретную минуту в гостиничном номере подмосковного пансионата, Озерцова скучала по романтике отношений. Впрочем, на то он и отпуск, чтобы поменять обстановку без сильного вреда для собственной зоны комфорта. Дальше нужно было просто наслаждаться моментом, пока летние дни тянулись с тёплой погодой и приемлемой температурой мягкой воды Москвы-реки.
Глава пятнадцатая
Новое увлечение подобно употреблению тяжёлых наркотиков плотно вошло в жизнь Белки. Близким друзьям и приятелям по университету всё чаще удавалось его застать набирающим на гитаре различные мелодии наугад, как он сам говорил: «от балды». И поэтому самым верным итогом таких полезных занятий стало зарождение профессиональных навыков — большинство известных окружающей его молодёжи Беляшов играл уже не на трёх, а даже на пяти аккордах с использованием «барре». При этом типичного для всех увлекающихся музыкой юнцов желания создать рок-группу у него не было, так как ему нравилось сосредотачивать всеобщее внимание на себе и отлично справляться с ролью «души компании» на всевозможных студенческих вечеринках.
Не менее интересно оказалось натолкнуть Белку на мысль открыть для него совершенно другой мир, полный виртуальных развлечений и наслаждений. Поскольку благодарными слушателями Кузьмы на его импровизированных акустических концертах становились знакомые любители поэзии и рок-музыки, обязательная часть из них с полной позитива отдачей оставались опрокинуть с ним стакан пенного напитка. После раздачи всех автографов на различных частях юного тела, объятий и поцелуев, наконец прозвучала идея пригласить Белку в местный компьютерный клуб. К персональным компьютерам Беляшов раньше имел отношение самое прикладное, поскольку учился записывать свои музыкальные треки в домашних условиях через звуковую карту, но приглашение принял, обещав прийти.
Вспомнив красноречивое утверждение о том, что «компьютер придумали шизофреники», Белка прекрасно понимал, какую «медленную трясину» под боком имеет сейчас каждый современный продвинутый пользователь. Впрочем, посетив под видом очарованного странника просторную залу с различными аппаратами, как на подбор обладающими многими операционными системами, сразу понял суть гиковской субкультуры. От игрового автомата любой имеющийся там электронно-вычислительный аппарат отличало искусство игры, поскольку на кону стояла не денежная сумма, а азарт, с которым интеллект игрока побеждал машину. Найдя себе игровой процесс по душе, Белка с радостью провёл свободные полчаса за увлекательной «бродилкой», после чего нашёл знакомого приятеля и дружески хлопнул того по плечу.