При всем том, сдается мне, учитель Насте тоже люб, да только она в этом самой себе не признается. Как он уедет в город за учебниками или на конференцию свою учительскую, так Настя сразу становится смирная и вроде раскаивается в гордом поведении. А вернется учитель – и внучка моя колобродит пуще прежнего.
Часто подмывает меня отчитать ее как следует по праву бабки родной и воспитательницы. Но как вспомню, что Настя не только внучка моя, а также Герой и депутат нашего местного совета и я, старая, за нее голосовала, так и слова воспитательные на ум не идут и рука на нее не поднимается. Двоится в моем разумении облик Насти, и ничего не могу я с собой поделать. Иногда и не рада вовсе, что она у меня такая знаменитая.
И вот прошу я тебя, Николай Герасимович, вникни ты в это дело и вызови Настю в райком, пусть отчитается в своей личной жизни. Тебя она уважает и послушается. По всем статьям разговаривать тебе с ней способнее, чем мне: Герои и депутаты тебе не в диковинку, а у меня никакого опыта в этом деле нету, впервые в жизни с живым Героем сталкиваюсь, а оттого, что она мне родная внучка, видит бог, мне совсем не легче.
Со своей стороны я готова до конца дней жарищу в избе терпеть и яровизацию тоже как-нибудь осилю, раз так нужно для пользы дела. Пусть только Настя перестанет человека мучить. Это у нас никому не дозволено, даже Героям, – я так понимаю.
Будешь в нашей деревне, заходи ко мне в гости. Простоквашу мою ты уже знаешь, а таких моченых яблок, как у меня, не найдешь во всем районе. Отведай сам – убедишься, что не хвастаюсь. Напоминаю адрес свой, если запамятовал: деревня Большие Маковки, четвертая изба с краю, как из города по шоссе ехать, сразу за колдобиной, которую давно бы уже пора засыпать, а то грязь там стоит непролазная. Поросятам от этого, может быть, и раздолье, но ведь не для поросят же у нас дороги строят. Скажи шоссейному начальству, пусть замостят, а то я жду-жду, да и напишу в газету, адрес в каждом номере найти можно. Времени у меня свободного много, вон какое письмище тебе накатала, так что написать статью в газету мне легче, чем стриженой девке косы заплести.
Желаю тебе, Николай Герасимович, здоровья, а о себе сообщаю: донимает меня поясница. По ночам так и стреляет, так и стреляет, каждый прожитый годок друг перед дружкой себя выказывает, былым молодечеством своим похваляется.
Привет и поклон всему семейству. Сомнение меня берет, правильно ли я марку на конверт прилепила.
Остаюсь знакомая тебе Елизавета Крупицына, пенсионерка.