– А кто возражает? Убили, – согласился Григорий, развалившись на столе. – По твоей милости, к сведению.
– Как это, по моей? – медленно начала приходить в себя Даша.
– А вот так. Я, между прочим, жил, ничем тебе, юное воплощение бесцельного существования, не мешал. У меня был успешный бизнес, красивые женщины, большие перспективы, интересная, насыщенная жизнь, и тут появилась ты. Мало того что ты своими sms-ками, mms-ками и факсами отравила мне последние три месяца жизни, так еще и сократила эту самую жизнь лет на дцать! Так что с тебя, sms-маньячка, должок.
– Ха-ха, – оправилась Дашка. – Ничего я тебе, дорогой, не должна. Начнем с того, что не я в тебя стреляла и уж тем более не я на тебя киллеров натравила.
– А желание? – напомнил Григорий.
– Это еще надо доказать! Если бы все мои слова имели такую волшебную силу, я б уже давно жила на Копейке! И вообще, иди-ка ты, откуда пришел. Пользы от тебя теперь никакой: денег не взять, замуж не выйти, sms и ту не отправить, – разозлилась Дашка.
– Пользы, может, и никакой, но испортить тебе жизнь еще могу, – угрожающе тихо заметил Чабурадзе.
– Ой! – вдруг резко оживилась Дашка, – а если ты теперь там, ты же все видишь и знаешь? Скажи, любит меня Олигарх мечты или нет?
– Я не ТАМ, Даша, я здесь с тобой! И пока ты не согласишься выполнить мои требования, буду отравлять тебе жизнь своим вездесущим присутствием.
– У-у-у-у-у… – разочарованно протянула Дашка. – Ну, отравляй. Все равно не буду тебе помогать. Считай, что мне лень!
– Квартиру убери! Ты же женщина!
– Тебе надо, ты и убирай! – с этими словами Дашка демонстративно развернулась и завалилась обратно на кровать.
Тут Григорий Зурабович понял, что с Дашей будет нелегко.
Через час Дашка сделала вывод, что находиться вдвоем с Grigоrio-призраком еще менее уютно, чем с Grigоrio живым, и позвонила Тубеленькому.
– Эй, Тубеленький, приезжай в гости, – как обычно, без долгих церемоний начала Дарья.
– Ща, Дашуня-малыш. Сорок минут – и у тебя. Чего выпить купить? – обрадовался «народный артист». Жил он от роли до роли (что случалось редко) и от звонка Дашки до звонка Дашки (что случалось не чаще). Гордость и инициативность не были доминирующими чертами характера Тубеленького.
– У нас гости? – уточнил Чабурадзе.
– Угу, – кивнула Дарья и поплелась мыть полы и посуду. Все-таки, какой-никакой мужчина служил стимулом к чистоте.
После уборки занялась наведением «гламура». Вымыла голову, побрила ноги и нацепила «дикоорхидеистое» белье.
– Слушай, а может, его у нас жить оставить? Хоть чисто будет, – посоветовал Григорий.
– Отстань и не мешай марафет наводить, – отмахнулась Дарья. Самый жалкий любовник
В дверь постучали. Судя по всему, звонок в квартире не работал.
– Дорого-о-ой! – с преувеличенной радостью кинулась на шею Тубеленькому Дашка.
– Ненатурально, – заметил Григорий.
– Как умею! – огрызнулась Дарья, увлекая ошарашенного Тубеленького в кухню и на ходу извлекая из пакета бутылку Chivas Regal.
Тубеленький Дашкиной взбалмошности побаивался, поэтому свою алкогольную норму принял еще на первом этаже у любимой в подъезде. Как следствие, теперь вместо Дарьи «кумир поколений» разговаривал с большой плюшевой обезьяной, сидящей на полу.
– Дру-у-уг, – тянул он, – только ты меня понима-а-а-аешь.
– К тебе что, в трезвом виде не заходят? – полюбопытствовал Чабурадзе.
– В трезвом ко мне только покойники заглядывают, – съехидничала Даша.
– Ого! А он отвечает! – обрадовался Тубеленький, преданно глядя в глаза обезьяне.
Дарья залпом осушила стакан с вискарем.
– Сопьешься, – пообещал Чабурадзе, присаживаясь рядом.
– Вылечат, – буркнула Дашка.
– Ты что, Дашунь, болеешь? – испугался Тубеленький.
– Тебе послышалось. Иди ко мне, выпьем, – Даша призывно ему подмигнула.
Тубеленький поднялся, пошатнулся, и, заключив Дарью в объятия, потащил ее в спальню.
– О-о-о-о. А-а-а-а, – закатив глаза, застонала Дашка.
– Фальшиво и дешево, как в малобюджетной порнухе, – подметил Чабурадзе.
– Отвали! – огрызнулась Дарья.
– Почему? – испугался Тубеленький.
– Я не тебе, – прошептала Дашка, сбрасывая кофточку.
– Дашь, скажи, я самый жалкий из твоих любовников? – прохрипел Тубеленький, увлекая ее на кровать.
– А что, у тебя бывают и хуже? – Изумление Григория было неподдельным.
– Нет, не самый, – успокоила любовника Дашка.
– Еще и врешь мальчику, – пожурил Чабурадзе.
– Может, ты и сам в постели был никакой! Кто теперь докажет? – предположила Дарья, освобождаясь от джинсов.