— Время, девочки, — говорит миссис Мэдли. — Так, вижу, вы старались. Надеюсь, ваши усилия принесли достойные плоды. Кто будет читать первым?
О, нет! Она хочет, чтобы мы прочли все это вслух! Сердце у меня отчаянно бьется. Учительница выбирает Джесс, и Джесс читает аккуратненькое стихотвореньице о цветочках, простенькое и безопасное. Потом вызывают Стаси, и она пылко декламирует о море, о белых конях с развевающимися гривами и летящих по ветру клочьях пены, так что у нее, кажется, у самой вот-вот пойдет пена изо рта. Совершенно фальшивое стихотворение с Абсолютно Антихудожественной Аллитерацией, но миссис Мэдли ее тоже хвалит. Потом вызывает бедненькую застенчивую Мэдди, которая краснеет и говорит, что у нее получилась какая-то ерунда, и читает так тихо, что никто ничего не может толком расслышать. Что-то про горы, просторы, урожаи и караваи. Миссис Мэдли явно не в восторге, но говорит: очень хорошо, дорогая. Следующей она вызывает Надин.
— У меня стихотворение про ночь, миссис Мэдли, — говорит Надин.
И очень даже хорошее стихотворение, страшно готическое: бурная ночь, нетопыри летают, кошки шныряют, ветки стучат в окно, и вспышки молний, словно стрелы из преисподней, и сам дьявол проносится над землей под раскаты грома.
— Я вижу, ты очень старалась, Надин. Молодец, — говорит миссис Мэдли. — Следующая… Элли!
Боже мой! Я быстро пробегаю глазами страницу. Нет, я не могу!
— Элли?
— Э-э… У меня тоже про ночь. Похоже на то, что у Надин.
Получится повторение: все ночь и ночь. Может, лучше пусть кто-нибудь прочитает про день?
— Элли, я привыкла к повторениям. Давай, читай.
— В парке ночь
Я останавливаюсь и сглатываю. Чувствую, как горят щеки.
— Продолжай, — говорит миссис Мэдли. — Очень хорошо, Элли.
— Это все, — говорю я. — Я закончила.
— Нет, не все. Я вижу, там еще одна строфа. Я ведь говорила: не
меньше двенадцати строк. Я умею считать, Элли.
Я делаю глубокий вдох:
Класс дружно ахает и тут же разражается диким хохотом. Миссис Мэдли смотрит на меня в упор, тяжело вздыхает.
— Успокойтесь, дурочки. Элеонора Аллард, что я просила написать?
— Стихотворение, миссис Мэдли.
— О чем?
— О природе.
— Я просила сочинять сопливую подростковую порнографию?
— Нет, миссис Мэдли.
— Совершенно верно. По-моему, очень глупо тратить твой поэтический дар и ценное время урока на подобную чепуху. Сделаешь двойное домашнее задание. Сочинение «Тема природы в поэзии» и еще одно стихотворение о природе: в понедельник ты прочитаешь его вслух, и если хоть кто-нибудь в классе захихикает, будешь переделывать все еще раз. Я ясно высказалась?
Ясно, как багор. Кстати, что такое багор? Какое-то оружие? Она сама — смертоносное оружие. Учительница средней школы, лицом и характером напоминающая багор. Это нечестно! Я совсем не собиралась хулиганить, просто задумалась о Расселе и забыла обо всем на свете. И вообще, это общепринятый поэтический прием — сопоставление природы и человеческих чувств. Вредная старая карга!
Надин и Магда что-то шепчут мне одними губами, но я не решаюсь отвечать, пока миссис Мэдли в таком настроении. Да что сегодня делается с учителями? Ненавижу школу! Вот вырасту, сниму себе отдельную квартирку и целый день буду рисовать. Может, это даже будет большая квартира с художественной мастерской и двумя столами. Я буду работать за одним столом, а Рассел за другим…
Я сошла с ума! Только познакомилась, и уже мечтаю о совместной жизни. А интересно, как бы это было — целый день вместе? И всю ночь…
Я вздрагиваю — звонок с урока вырывает меня из объятий Рассела.
Едва выйдя из класса, Магда и Надин прямо-таки набрасываются на меня.
— Рассказывай, Элли, что у тебя было с Расселом!
— Ну и стихотвореньице! Надо же, так прямо всеми словами и расписала! Как ты только смогла прочитать это при всем классе?
— Я не хотела. Она меня заставила.
— Да ведь ты же написала все это в тетрадке по английскому, дуреха!
— Ну да, слова сами собой откуда-то появились.
— Как Рассел! — говорит Магда, и они с Надин давятся от смеха.
— Значит, ты сделала это с Расселом?
— Не могу поверить, вы же только что познакомились!
— И ты еще меня поучала не заходить слишком далеко с Лайамом!
— Ты хоть была осторожна, Элли?
— Как это было?
— Расскажи все-все, со всеми подробностями!
Я смотрю на них, как будто они неожиданно спятили.
— Да ладно вам! Ну, он меня поцеловал. Один раз. Точнее, несколько.
— И?..
— И все.
— А по твоему стихотворению выходит, что у вас с ним все было.
— Не было!
— Было, было. Дай-ка сюда.
Магда вырывает у меня из рук тетрадь по английскому и перелистывает странички в поисках моего стихотворения. Она зачитывает вслух последнюю строчку, и они с Надин снова закатываются.
— Да что такое?
— Ты написала: «изнемогая».
— Ну да, я понимаю, это звучит немного необычно.
— Не то слово!
— Просто мне нужна была буква «з», чтобы получилась аллитерация, миссис Мэдли обожает аллитерацию, да еще чтобы рифмовалось с «вздымая», ничего другого мне не пришло в голову.
— Ты можешь себе такое представить, Надин? — спрашивает Магда, вздыхая и высоко поднимая брови.
— Ой, Элли! Так, значит, ты не то имела в виду?
— Я имела в виду… Ну, что вечер уже закончился, мы устали…
Что еще я могла иметь в виду?
— А прозвучало так, как будто вы с Расселом… Ну, ты понимешь.
И после этого он изнемог.
— Господи, да у меня этого и в мыслях не было! Надеюсь, никто ничего такого не подумал?
— Все именно это и подумали. В том числе и миссис Мэдли.
— Неудивительно, что она надавала мне столько дополнительных заданий!
— Выходит, у вас с Расселом на самом деле ничего не было, — разочарованно говорит Надин. — А твой папа так трепыхался, можно было подумать, ты сбежала из дому.
— Извини, пожалуйста, мне ужасно неловко, что он на тебя накричал.
— Без проблем. Ты извини, что я не сумела придумать ничего подходящего. Я просто не знала, что сказать.
— И я тоже. Он до сих пор на меня злится. Говорит, что больше не будет отпускать меня из дому.
— Что? Вообще никогда?
— В обозримом будущем. Конечно, мне до этого нет дела. Сегодня вечером мы встречаемся с Расселом.
— Правда? Ну, видно, он серьезно влюбился.
— Так ты что же, просто возьмешь и уйдешь?
— Сегодня вечером папы не будет дома, так что все просто.
— А как Анна?
— С ней проблем не будет, — говорю я небрежно, от души надеясь, что это правда.
— Везет тебе, Элли. У меня с мамой постоянно проблемы, — говорит Надин.
— Значит, тебе действительно нравится Рассел? — спрашивает Магда.
В это время мы сидим в школьной столовой и едим пиццу. Магда слизывает с пальцев расплавленный сыр. У нее острый розовый язычок, как у кошки. И в тоне ее голоса тоже слышится нечто кошачье.
— Ну…
Я пожимаю плечами. Мне хочется узнать, что думают о нем Магда и Надин. Я, конечно, не хочу, чтобы они думали, будто я мгновенно его брошу, если они заявят, что он стопроцентный придурок. С другой стороны, если окажется, что они мне завидуют, то мне хотелось бы показать, что я от него в восторге, что он — суперзамечательный. Да ведь так и есть, правда? А что думаю я сама? Если бы знать! Когда я сижу в столовой в своей мерзкой школьной форме и жую пиццу, мне почти кажется, что я его выдумала. Хорошо, хоть Надин и Магда могут подтвердить, что он существует на самом деле. Я даже не могу вспомнить его лицо. Помню длинные волосы. Помню карие глаза, и больше ничего. Я даже не уверена на все сто процентов, какой у него голос. Он правда такой потрясающий или просто обыкновенный? Только одно я помню отчетливо. Прикосновение его губ к моим.