— А это кто у вас в лодке-то сидит, не зоотехник ли?
— Нет, это сторож наш, Петр Степанович.
— Тоже пересчитывать приехал?
— Ага…
Хозяйки переглянулись и рассмеялись.
Из сторожевой избы выглянула в окно третья утятница, молодая, круглолицая, с толстой светлой косой, перекинутой через плечо. Стружка загляделась на нее, разинув рот.
— До вечера-то пересчитаете? — лукаво спросила молодая.
Нюра с сомнением оглядела загоны. Уток, конечно, куда меньше, чем на пионерской ферме, но все равно не очень-то быстро их пересчитаешь: и под навесами сидят, и по загонам бродят, и по озеру расплылись.
— Начинать надо, так, может, и управимся.
Молодая в окне исчезла и вскоре вышла с чернильницей в руках. Косу подобрала, повязала голову белым платочком.
«С косой-то красивее было», — отметила про себя Стружка.
А утятница, подобрав с земли несколько перышек, обмакнула их в чернила и стала макать блестящие белые спинки привезенных птиц. Девочки удивленно переглянулись.
— А теперь пойдемте в лодку, — скомандовала красивая хозяйка и, взяв у женщины с загорелым лицом меченую «пионерку», направилась к берегу.
Петр Степанович приосанился, пригладил пятерней волосы, спросил молодцевато:
— Куда ехать прикажете?
Женщина, улыбаясь, легко прошла к носовой части и удобно уселась. За ней влезла в лодку и рослая утятница. Девочки тоже заняли места, удивленные всем происходившим.
— А теперь, — поглаживая по спине притихшую птицу, сказала молодая, — подгребите к нашим уткам.
Петр Степанович взглянул на плавающих недалеко от берега птиц и огорченно свистнул:
— Так тут и мотор включать не надо!
— А вы и не включайте.
Погодин, работая веслами, в один миг приблизился к уткам. Те закрякали, отплыли подальше. Он осторожно подгонял лодку к ним.
Женщины, не сговариваясь, бросили меченых «пионерок» в свою стаю.
Девочки ахнули: теперь поди лови их!!!
— Зачем? — строго спросила Нюра.
В этот момент на ферме раздался звук гонга. Птицы суматошно закрутились на воде, поплыли к загону. Меченые «пионерки» тоже заметались, ринулись было к берегу, но вдруг повернули обратно, в озеро.
— Загоняйте, загоняйте их на нашу ферму, — смеясь, командовала молодая утятница. — Мотор-то теперь включайте, а то не догоните.
Петр Степанович включил мотор и, обогнав уток, стал заворачивать к берегу. Они увертывались, хитрили — огибали лодку с одной и с другой стороны, стремясь в озеро.
— Выключите мотор! — рассерженно крикнула Нюра, жалея напуганных птиц. — Зачем это мучить-то их? — сверкнула она глазами на молодую выдумщицу.
Петр Степанович заглушил мотор. Утки поплыли спокойнее, только изредка тревожно крутили головами, опасаясь погони… Они направились к своему, «пионерскому», берегу.
На обратном пути встретились с Виктором Николаевичем. С ним в весельной лодке сидели загорелые мальчишки — Сенька Болдырев и Алешка Красноперов.
— А мы к вам на помощь, уток пересчитывать, — сказал Виктор Николаевич, когда Погодин выключил мотор и лодки коснулись боками друг друга.
Стружка прыснула, Нюра и Алька улыбнулись. Петр Степанович сдвинул старенькую кепку на лоб, крепко почесал затылок.
— Вот оно, дело-то какое, — проговорил он смущенно. — Каждая утка свой берег знает, не загонишь ее на чужой-то. Выходит, не надо пересчитывать.
Нюра и Стружка, перебивая друг друга, весело рассказывали о всех приключениях на том берегу. Алька внимательно слушала их и, если замечала, что девчонки пропустили интересное, немногословно напоминала.
— А та-то?
Или: — А эту-то? Тоже…
Виктор Николаевич хохотал от души. Настроение у него было отличное. По лицам девочек, оживленным, довольным, он видел, что дела на утятнике выправились, — полегче стало. Особенно заметно это по Светлане Ивановне. Встретила его сегодня необычно веселая, рассказала обо всем, потребовала, чтобы вместе с мальчиками он ехал на тот берег уток пересчитывать.
Звали ее с собой — отказалась: дела есть.
«Совсем девчушка, — подумал Виктор Николаевич, когда она стояла на берегу, провожая лодку. — Загорелая, босиком. Коса растрепалась на плече…»
— Светлана Ивановна симпатичные стали, — заявил Сенька.
— Ты хочешь сказать — симпатичная? Очень, даже! — согласился директор.
Тогда и Алешка Красноперов повернул круглую голову и внимательно взглянул на учительницу.
— Правда ведь? — спросил его Сенька.
— Не зна-аю я… — протянул Алешка.
Девочки, хохоча, все рассказывали и рассказывали о своей поездке.