А Люська-то, Люська! За ней мать приехала, домой хотела взять, а она втиснулась между Нюрой и Алькой и — ни в какую!
— Мы ведь честное пионерское себе дали, чтобы перетерпеть, не бросать уток, — заявила Люська, теребя свою челку.
Все отказались ехать. И Стружка тоже. За ней дед Анисим приезжал, уехал ни с чем.
Только она, Катя, промолчала, но этого не заметили.
«Никто не осудит, — убеждала себя девочка. — Взрослым и то тяжело, а уж нам-то и подавно… Уйду!»
Стружка и Люся внесли трех уток, осторожно положили в угол на половичок.
— Ножки у них почему-то скрючило, — тихонько сообщила Люся, потирая худенькие озябшие руки.
Катя промолчала, даже не вышла взглянуть на больных птиц. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, любой мог услышать его.
«Все равно уйду, все равно уйду!» — повторяла она про себя.
— Чего это ты? — заглянула к ней Стружка, удивившись, что Катя не выходит.
Катя оторопела на минуту и сказала, как могла, спокойно:
— Голова болит, даже глядеть больно!
Вечером Светлана Ивановна усадила ее на телегу, бережно укутала плащом Николая.
— Поезжай, Катюша, — крепко повязывая на девочке теплый платок, озабоченно говорила учительница и то и дело прикладывала руку к ее лбу. — Температуры, по-моему, нет. Нюра, Аля, ну-ка, пощупайте — есть у Катюши температура?
Алька, неловко вывернув локоть, приложила руку к Катиному лбу и замерла, Все стояли и ждали, что она скажет.
— Колотится, — сообщила Алька.
— Что колотится?
— А не знаю.
Нюра отстранила ее, оттянула платок и наложила ладонь на Катин лоб.
— Горячий, — покачала она головой.
«Это потому, что руки у вас очень холодные, — чуть не плача, думала Катюша. — А колотится сердце, во лбу отдается только…».
И отвела ледяную ладошку Люси, которая тоже хотела прикоснуться к ее лбу.
— Нету у меня температуры. Голова только сильно болит.
— Полежишь денек дома, и все пройдет, — успокаивала ее Светлана Ивановна. — Ну, поезжайте, Коля! Градусник, пожалуйста, привези. На всякий случай.
Катюша видела, как девочки и учительница долго махали ей рукой, пока телега не выехала на шоссе. Вот так же и она, Катя, вместе с ними всегда провожала Виктора Николаевича.
А сейчас уезжает сама.
Прошел день, второй, третий — Кати не было.
— Зайди к Катюше, узнай, что с ней, — попросила Колю Светлана Ивановна.
Когда возчик вернулся с водой и двумя мешками зерна, учительница справилась о девочке.
— Здоровая она, — тихо ответил Николай. — Хлевушок куриный чистила.
— А когда приедет? — спросила Нюра.
— Не приедет вовсе, сказала…
Дожди прекратились, но было сыро и холодно. Редко выглядывающее солнце не успевало обогреть птиц, подсушить землю. На ночь девочки заносили слабых утят и уток в сторожевую избу, укладывали по всему полу за загородкой.
— Грязи-то от них! — ворчала Аксинья. — Лучше бы уток в вагончик, а сами сюда.
— Там холодно, — коротко отвечали девочки и, несмотря на косые взгляды сторожихи, отогревали уток за перегородкой.
Кормов по-прежнему не хватало. У птиц началась странная болезнь: ноги тянула судорога. Зоотехник Смолин привез ветврача, и тот назвал болезнь авитаминозом.
Стало еще труднее. Поднимались девочки ранним утром и целыми днями ходили по загонам, высматривая больных уток.
О Кате не говорили: поняли, что не захворала она, а просто бросила их в самую тяжелую минуту. Только Стружка сказала однажды:
— Может, еще придет?
Нюра резко повернулась к ней.
— А зачем она нам такая? Слово пионерское нарушила!
В холода появился на Кортогузе электрик: лазил по столбам, привинчивал ролики, тянул линию к кормокухне. Он часто забегал погреться к Аксинье, которая все эти дни лежала на печи, жалуясь на суставы. Однажды Стружка, зайдя под вечер за перегородку, услышала, как электрик сказал Коле:
— Съезди в Малайку за водкой… Выпьем, погреемся…
Николай помолчал, потом ответил нехотя:
— Ну ладно…
«Ведь непьющий он, Коля-то. Собьет его этот с пути», — с тревогой подумала Стружка. Выскочила из избы, прибежала в вагончик, где учительница и девочки грелись под одеялами, и сообщила:
— Электрик Колю за водкой посылает. Выпить приглашает.
— Коля не пьет, — сказала Нюра.
— Вот то-то и оно, что его сбивают. Сам-то электрик, говорят, все время пьяный ходит.
Светлана Ивановна посоветовала:
— А ты иди, скажи Коле, что надо клеверу накосить…