Мать и не подозревала, как встревожила Нюру. Лишь только вышла из избы, та забегала по комнате, разыскивая свои ботинки и пальтушку. Теперь раздумывать не приходится. Уж кто-кто, а Нюра знает, что значит гроза для маленьких утят. Они будут метаться по незнакомому месту, не скоро загонишь под навес. Не одни лишние руки понадобятся, чтобы ловить да укрывать их от дождя. И Коли не будет на озере: ему два выходных дали.
«Надо записку написать маме. Все равно добром она меня не отпустит».
Ох, как не хотелось обманывать мать! Очень расстроится она, не найдя в избе Нюры. И, конечно, Калистратовне сейчас скажет, что Ванятка дома сегодня ночевать будет. Потому и понесла огурцы довольная, радостная.
«Мамочка, родненькая, прости меня, только я все равно убежала на утятник, — чуть не плача от жалости к матери, торопливо писала Нюра.. — И не догоняй. Я побегу быстро, а там, может, на попутный грузовик сяду. Их много ходит по тракту да еще с прицепами».
Нюра задумалась на минутку, взглянула на братишку, всхлипнула и быстро приписала:
«А Ванятку я на пол сняла, чтоб не упал. Придешь — и спать ложитесь, отдохни перед ночью. До свиданья, мамочка. Твоя дочь».
Нюра разостлала половичок на пол, ссадила с кровати Ванятку, дала ему карандаш и листок бумаги. С кухонного стола убрала в припечек спички, спрятала в ящик нож, схватила пальтишко, ботинки и побежала к двери. От порога вернулась и поцеловала брата в розовую щеку с прилипшими к ней огуречными зернышками.
Мария Трофимовна пришла скоро:
— Нюрочка где? — спросила она, спокойно оглядывая избу.
— Бизяя, — ответил Ванятка, поняв, что вопрос мог относиться только к нему.
— Куда?
Но Ванятка, решив, что уже сказал самое главное, снова стал старательно черкать по бумажке карандашом, крепко зажатым в кулачке.
Мария Трофимовна прошла к столу, увидела записку. Через минуту уже бежала с ней по улице, пытаясь догнать дочь. Навстречу из проулка вышел утренний гость — корреспондент. Но теперь он был в плаще, и женщина не сразу узнала его.
— Куда это вы так быстро?
— Вы Нюрку мою не видели? Ох ты, горюшко! Удрала ведь, — запыхавшись, проговорила Мария Трофимовна, но тут же осеклась: с утра-то хвалила, хвалила девку, а теперь жалуется.
— Нет, не видел. А что случилось? — в свою очередь обеспокоился корреспондент.
«Ну, нет уж! Ничего я тебе сказывать не стану. Сейчас обегу тебя да и дальше».
А сама стояла перед парнем и, перекладывая записку из одной руки в другую, бормотала непонятно:
— Да ничего… Так себе…
Корреспондент взял из ее рук бумажку, прочитал, и серьезное лицо его заулыбалось.
Мария Трофимовна с тревогой увидела, как рука парня зашарила под плащом.
«За блокнотом полез, взял Нюрку на прикол», — совсем расстроилась женщина.
Корреспондент и в самом деле вытащил записную книжку и, положив на колено, старательно переписал в нее записку Нюры.
Глава двадцатая
Ольга пересчитывала последние ящики и недоуменно посматривала на Катю.
В полдень из Липовки прибыли два грузовика. Из кабины первого вышла утятница с сельской фермы. А из кузова второй машины к великому удивлению девочек осторожно спустилась по колесу Катя Залесова. И сразу же, ни с кем не говоря, ни на кого не глядя, приступила к разгрузке. Когда кто-нибудь брался за один конец ящика, упрямо сомкнув губы, хваталась за другой… Девочки терялись, не знали, как быть, но ничего не оставалось делать — приходилось тащить утят на загон вместе с Катей. Освободив ящик, Катя несла его в машину, забрасывала в кузов и бралась за новый.
Люся уже давно порывалась спросить о чем-то Ольгу, но та догадываясь, о ком пойдет разговор, отбегала в сторону, будто по делам.
Ольга сама ничего не могла понять! С какой стати заявилась Катерина? И, смотрите, как ведет себя! Словно ни в чем не виновата. Таскает ящики, разгружает утят.
Она видела, как к Кате подсела на корточки Светлана Ивановна, и они о чем-то тихонько поговорили. В другой раз учительница незаметно улыбнулась Кате, проходя мимо.
«И Нюры как назло нет!» — озабоченно думала Ольга. А сама она хоть и была Нюриным заместителем, совсем не знала, как поступить.
«Наверно, Катерина устроилась работать, на сельский утятник», — неожиданно пришло ей в голову. И сразу все стало ясно.
Конечно, так и есть! Привезла утят, разгрузит их и уедет в Липовку.
И Ольга уже не так хмуро смотрела на Катю: работа есть работа, раз надо, так хоть куда поедешь.
«Она лучше всех в школе поет, — вдруг вспомнилось Ольге. — Сейчас ее голос как бы пригодился в нашем хоре!..».