Ей даже немножко жалко, что вот кончат они принимать утят, и Катя уедет с озера.
«Надо посоветоваться с девчонками. Может, уж позвать ее, оставить? — не очень уверенно размышляла Ольга. — Только, что Нюра потом скажет?»
Ящики разгрузили, акт приема подписали. Ольга исподтишка наблюдала за Катей. Забросив в кузов последнюю тару, девочка стояла возле машины.
Один из шоферов крикнул:
— Может, кому в Малайку надо? Мы сперва туда поедем. Подвезем.
Эта деревня была в двух километрах от фермы, оттуда из колхозного склада привозили для пионеров продукты.
— Светлана Ивановна, — напомнила Ольга. — Вы ведь хотели туда с ведомостями идти.
— Мне, и правда, очень надо бы побывать там… — в замешательстве сказала учительница, быстро взглянув на Катю.
— Чем потом пешком, так лучше на машине, — опять пробасила Ольга.
Светлана Ивановна, решив, наконец, что надо воспользоваться предложением шофера, побежала в вагончик за документами на получение продуктов. Сегодня она отдаст их малаевскому кладовщику, а завтра привезут на утятник все необходимое.
— Я вот смотрю, дождя бы не было, — сказала она, возвращаясь к машине.
— Разнесе-е-ет! — взглянув на небо и широко зевнув, бросила Аксинья. — Вчера тоже тучки бродили, а ни одной капельки не упало.
— Девочки, когда пообедаете — поспите, — распорядилась Светлана Ивановна, влезая в кабину. — Устали сегодня.
Им и правда было сегодня нелегко: пришлось перегонять уток из загона в загон, освобождать место для малышей.
«А эта что же?» — не спуская глаз с Кати, думала Ольга.
Машины затарахтели, двинулись. Катя отошла в сторону, пропуская их.
Ольга мгновенно забыла, что недавно жалела об отъезде Кати в Липовку. Сейчас до глубины души возмущало поведение «дезертирки». Приехала, осталась и даже спрашивать ничего ни у кого не хочет. Ну, ладно!
— Пойдемте уток кормить! — скомандовала она девочкам и так взглянула на Катю, что другая бы приросла к месту.
Но Катя пошла вслед за ними. Перемешивала зелень с отрубями, накладывала ведра с верхом и таскала к кормушкам. Потом вместе со всеми рассыпала зерно в загоне старших уток…
Стружка то и дело выглядывала из овражка, где варила обед, и с любопытством следила за ней.
— Ну и Катька! Вот это да-а! — восклицала чуть ли не с восхищением.
Катя удивила ее сегодня ничуть не меньше, чем Алька — тогда, на поляне. Когда окрысились на Нюру. Больше Алька так не сердилась, и Стружка решила: если ее не задевать, Алька всегда тихая будет.
А сегодня — Катька. Вообще-то боязливая, стеснительная, а тут…
— Ну и ну-у!
Когда утки были накормлены, Катя заглянула в кадушку и, заметив, что она наполовину пуста, с двумя ведрами отправилась к озеру.
Девочки уже умывались перед обедом, а Катюша все таскала воду, приседая от тяжести к земле.
Люся вся исстрадалась, не понимая, что это значит…
Сели обедать. Люся не могла есть и умоляющими глазами смотрела на Ольгу. А та сидела серьезная, строгая, во всем сегодня похожая на Нюру. Видимо, ответственность налагала на нее эти черты.
И Алька поглядывала на Ольгу, поминутно вздыхая. Никто почти не ел.
Наконец Ольга сказала Альке:
— Иди, зови ее обедать.
Люся облегченно вздохнула, прижала к груди руки и хотела отвалиться на спинку, забыв, что сидит на лавке, врытой в землю. Стружка еле удержала ее:
— Брякнешься ведь!
Алька вернулась.
— Не идет. Говорит, дома наелась.
Катюша повесила ведра на прясло, и девочки видели, как она решительными шагами вошла в вагончик.
И опять в душе Ольги, примирившейся было с Катей, все взбунтовалось.
«Смотрите-ка, гордая какая! Будто мы перед ней виноватые, а не она. В вагончик направилась и опять никого не спросилась».
А Кати только на это еще и хватило. Она прилегла на нижние узкие нары, накрыла голову платком. Знали бы девочки, каково ей было все это разыгрывать. Она даже сама не подозревала, что может быть такой артисткой.
«Обедать-то я, наверно, зря не пошла, — мучилась сомнениями Катюша. — Может, все бы уладилось. Раз позвали, значит, простили меня».
Но разве угадаешь, как лучше сделать? Про обед-то Коля ничего не говорил.
Он утром вызвал ее, постучав в окошко.
— Сегодня утят на озеро повезут. Поезжай с ними и оставайся.
— Как это? — не поняла Катя.
— А так. Приедешь и начинай выгружать. Девчонки с тобой разговаривать не станут, а ты все равно выгружай.
— А баба Сима как останется?