— У нас корреспондент из газеты позавчера был, — вспомнила Стружка, — записывал все, уток фотографировал…
Нюра кивнула:
— Знаю. Он к нам заходил, сказывал… — и добавила: — Кусок-то она ровно оторвала, его пришить можно. Я даже маме ничего не скажу.
Катя нерешительно потянулась к свертку, сказала просительно, робко:
— Давай, Нюра, я пришью. Я быстро…
Нюра опять кивнула.
— Ладно. Только мокрая пальтушка-то. Ее сушить надо.
Схватила сверток и побежала к заборчику, но, увидев на загоне Мокрушину, повернула обратно и разложила пальтишко на солнечной поляне за кормовым сараем.
Глава двадцать третья
В полдень приехал Виктор Николаевич. Он выглянул из-за угла кормокухни так неожиданно, что девочки враз ойкнули.
— Испугались? Эх вы! Грома и молнии не испугались, а меня испугались?
Видимо, Светлана Ивановна уже все ему рассказала.
Он опустился на поляну и, хитро поглядывая на девочек, стал потирать руки.
— А я шиферу раздобыл!
Взял у Стружки веточку черемухи и губами обобрал спелые ягоды.
— На всю школу? — спросила Нюра.
— На всю!
— Вот здорово!
Известие было приятным. А то что же получалось? Сельсовет под шифером, правление колхоза под шифером, клуб новый рядом тоже, многие дома крыты черепицей, а школа на самом видном месте стоит себе под деревянной крышей. Доски стали серыми, щербатыми — некрасиво.
— Ох, и было мороки, — рассказывал директор. — Тот в отпуске, другой в командировке, третий без них выдавать не решается. Три дня подряд в районе пороги обивал, пока не добился.
Стружка вдруг прыснула в ладошку и спряталась за широкую спину Ольги. Та толкнула подругу локтем.
— Будет тебе. Чего это ты?
Стружка ткнула пальцем в листок бумаги, который Ольга держала в руках, и опять завалилась за ее плечо.
— Что такое? — спросил Шатров.
Нюра взяла из рук Ольги смятый листочек, расправила на ладони.
— Да мы тут сейчас, Виктор Николаевич, про вас частушку склали, — ответила смущенно.
— Сложили, — поправила подошедшая Светлана Ивановна.
— Да? Интересно послушать, — обхватив руками колени, Виктор Николаевич удобно устроился на поляне. — Если не секрет, конечно.
Нюра прочла:
— Мы же не знали, что вы за шифером уехали! — поспешно объяснила Катя и покраснела.
Виктор Николаевич и не думал сердиться.
— А мне это даже приятно, — шутливо заметил он. — Значит, все-таки ждете меня, вспоминаете. Так, выходит?
— Так! — подтвердили девочки.
— А частушка у вас неплохо получилась, включайте ее в концерт. Я не обижусь.
— Да нет! Мы не будем ее петь, — сказала Нюра, — у нас и без нее хватит.
— Знаете, у нас сколько?.. — заерзала на траве Стружка.
Ольга дернула ее за рукав. Стружка утянула голову в плечи, обеими руками зажала рот.
— В общем, готовьтесь! — поднялся с поляны Виктор Николаевич. — Чистите бока всем, кому считаете нужным. Имеете на это полное право!.. — и весело обвел глазами лица девочек. — А что, если нам покататься на лодочке-моторочке?
Девчонки, как мячики, подпрыгнули на поляне и через секунду, сверкая пятками, уже мчались к озеру.
— Да подождите вы, подождите! — смеясь, кричала вдогонку Светлана Ивановна. — Сначала пообедаем!
Виктор Николаевич видел, как и сама-то она обрадовалась. Видно, здорово им вчера тут досталось. Разрядка нужна девчонкам.
— Ой, как хорошо вы это придумали! — повернулась к нему Светлана и по привычке приложила к груди руки.
Шатрову захотелось пошутить, подтрунить над девушкой, и он проговорил очень серьезно:
— А вы не знаете, у кого это в конце июня поджилки тряслись?
— Какие поджилки? — обманутая серьезным тоном собеседника, спросила Светлана Ивановна, но, заметив, как дрогнула золотистая родинка над его губой, улыбнулась: — Ах, вы про это…
— Про это. А как теперь?
— Теперь ничего. Я даже сама удивляюсь. Ведь бывает очень трудно и даже страшно. Например, вчера…
— И не тряслись?
— Нет!
— Светлана, — впервые назвал ее директор по-имени, — только честно: вы не жалеете, что согласились поехать сюда?
— Что вы! Мне даже страшно подумать, что я могла сюда не поехать!
И, боясь, что директор сочтет это красным словцом и не поверит, выпалила горячо:
— Вы не представляете, Виктор Николаевич, какой я была дурой! Ведь пора же было кончать с этим, правда?