— Что ж, хорошо! — одобрила учительница.
— А Катя?
У Кати платья не было.
— А то получится, как в Свердловске, — покачала головой Нюра.
Учительница вспомнила, как во время антракта в цирке какой-то озорной мальчишка смешливо таращил глаза на девочек:
— Это вы из инкубатора такие вылупились?
Светлана Ивановна объяснила, что платья девочкам как премию за хорошую работу дали.
— А тебе, выходит, не дали? — не унимался мальчуган, глядя на Катю.
Та покраснела, опустила голову.
— И ей дали, — вступилась Нюра. — Только у нее оно дома было, а наши в вагончике.
— В каком еще вагончике? — приставал озорник.
Хорошо, что прозвенел звонок и девочки поспешно ушли на свои места.
— Я предлагаю в других выступать, а они не соглашаются, — рассказывала Нюра. — Ольга говорит, что у нее все уже стиранные.
Вечером за ужином учительница сказала:
— Весь этот день, девочки, мы будем в пионерских костюмах, чтобы наши гости не забывали: столько уток могли вырастить только пионеры.
Ольга подняла лицо от тарелки:
— А вы разве не наденете потом голубое, шелковое, которое нагладили?
Светлана Ивановна весело покачала головой:
— Нет. Я буду в черной юбке, белой блузке и красном галстуке. Мне кажется, лучше этого костюма для такого дня не придумаешь.
Внезапно послышался странный скрежещущий звук.
В стенку вагона просунулось что-то острое, металлическое, и на стол посыпались опилки. Потом светлый предмет исчез, и, привстав, Светлана Ивановна увидела в крошечное отверстие кусочек голубого неба…
Вечером вагончик был залит ярким электрическим светом.
— Эх, четвертая частушка вылетела! — крикнула Стружка и, подбоченясь, пропела:
Глава двадцать восьмая
Последний день был полон хлопот. Дела хватало всем. Даже Аксинья проявляла столько энергии и выдумки, что Петр Степанович не переставал удивляться, откуда у жены такая прыть на работу.
Альку-математика утром отправили с документами в Малайку: надо произвести со складом окончательные расчеты. Алька уехала с Колей, который отправился за «последней» водой… Конечно, и потом он будет ее привозить, но уже не для девочек. Казалось, даже бидоны звенели сегодня не весело, как всегда, а грустно и тревожно.
Думать обо всем этом, однако, было некогда. Управившись с утками, девочки занялись оформлением площадки. Решили Аксиньиных петухов загнать в хлевушок и не выпускать, чтобы не разрыли линейку и звездочку возле мачты.
— Ничего, посидят один-то день, — охотно согласилась Аксинья.
Волейбольную площадку хорошо вымели и, очертив границы острой палочкой, засыпали мелкую канавку известью, чтобы видно было.
Приехал Виктор Николаевич. Девочки сразу усадили его читать песню.
— Здорово придумали! — радовался директор. — И ведь хорошо получилось! Молодцы!
Рассказывал про мальчишек: со школы не слезают, шифером ее кроют. На днях все будет закончено. Сенька Болдырев предлагает на наличники окон насадить звездочки, квадратики и выкрасить их в зеленый и желтый цвет.
— Только мы отказались от таких излишеств, — смеясь, говорил директор. — А вообще-то Семен хорошим строителем стал…
Директор собрался уезжать, когда Аксинья суматошно закричала:
— Это что же, эко место! Самое-то главное забыли мы, девочки!
Задрав голову, показала рукой на флаг на мачте:
— Тряпицу-то эту не заменили! На вагончике вон сколь новых флажков развесили, а про этот забыли. И я, дура, вверх-то не погляжу!
Флаг на мачте выгорел на солнце, истрепался от дождей и ветра. Концы его порвались и повисли.
— У нас как раз один флажок остался, — вспомнила Стружка и хотела бежать в вагончик, но Виктор Николаевич остановил ее.
— Что вы, девочки! — сказал он взволнованно. — Моряки нарочно моют свои новые воротники в известковом растворе, чтобы отлиняли и выглядели ветеранами. Как же можно этот флаг, — он посмотрел на бело-розовое полотнище, — снять в самый торжественный день! Да мы его в школьном музее хранить будем.
Все стояли смущенные, а Аксинья живо нашлась:
— Мы-то, конечно, понимаем, товарищ директор. Да народ-то вдруг подивится, что везде флажки новые, а этот старенький болтается. Еще подумает чего…
Виктор Николаевич поднял голову и долго смотрел на отгоревший флаг:
— Никто ничего не подумает!