Само собой, я не полезу на территорию Таврова. Я дура, конечно, но не до такой степени…
Навыки, отточенные еще в детсадовском возрасте, не подвели.
Обняв шершавый ствол, я ловко вскарабкалась вверх и укрылась в многочисленных ветвях. Хоть и была зима, и деревья стояли голые, я в своей коричневой куртке очень хорошо сливалась с окружающей местностью.
К слову, двор отсюда просматривался идеально.
Сразу увидела, насколько большая и ухоженная здесь территория. Заприметила и резную беседку, и ажурный мангал, и еще какие-то постройки.
А еще — клетки. Их было несколько, расположенных в разных местах участка, и на очень удаленном расстоянии.
В самом ближайшем вольере находились волки.
Однако я не успела рассмотреть их. Да и вообще, честно говоря, потеряла всякий контроль над ситуацией, если он в принципе у меня и был.
Все потому, что окно, находящееся на уровне второго этажа — прямо напротив моей ветки! — распахнулось. И я увидела Варю.
Словно во сне, я увидела Варю в деревянной комнате со скатанной крышей. А она заметила меня.
Наверное, в какой-то книжке написали бы про это: немая сцена.
И мы действительно были немы. Молча пялились друг на друга минут пять, не меньше.
Я сразу обратила внимание, как ужасно выглядит моя самоуверенная красавица-сестренка.
Она стала тощая, как жердь. В каком-то странном зеленом платье. Бледная, как смерть, а под глазами залегли красные круги.
В этот момент я хотела только одно — собственными руками задушить Бориса Таврова. Того, кто превратил мою Варьку вот в это зашуганное приведение.
Прежде чем она, наконец, поверила своим глазам и изо всех сил замахала руками, я, позабыв обо всем на свете, поползла по ветке.
Сердце глухо билось где-то в горле, когда я, затаив дыхание, ступила на скользкую ледяную крышу. Покатую крышу.
Несколько мгновений — и я стою в этой комнате и крепко обнимаю свою сестричку.
Вот она! Живая. Изможденная, потерянная, испуганная…
Но — живая!
— Улька! Дура! Улька, пришибить тебя мало! Ты что… Что здесь? — шептала она, но не размыкала объятий. — Глупая! Зачем сюда… Ты не представляешь, что это за человек…. Просто себе не представляешь! Обратно! Давай! Бегом! Клуша безмозглая! Бегом, пока никто не увидел! Господи, Улька, бегом отсюда! Он, он, он…
В коридоре послышались тяжелые шаги…
— Под кровать! — скомандовала вмиг побледневшая Варя, хотя куда было бледнее. — Улька, прячься! Улька, дурища! Если он узнает, увидит…
Не тратя времени на лишние объяснения и разговоры, я нырнула в темное узкое пространство, напомнившее мне зияющую пропасть могилы.
Меня охватило двоякое чувство. Как будто во сне, в другом мире. Но в то же время — наяву. Слишком — в другой, страшной реальности.
Ботинки.
Тяжелые армейские ботинки с клепками. Как те, что сегодня я заметила у Вольфа. Но у него они были простые, черные. А эти, если можно так сказать, вычурные, похоже, из самой настоящей крокодиловой кожи.
— Варвара, — позвал хриплый мужской голос, от которого у меня мурашки побежали по спине.
— Да, Борис Федорович? — пролепетала моя сестренка, которая отродясь не говорила таким испуганным голоском.
Ботинки из крокодильей кожи вплотную приблизились к ее туфлям на ровной подошве без каблука.
Я не видела, что он с ней делал, но воцарившееся в комнате молчание было громче слов. Я готова была выскочить из своего укрытия и убить обладателя ботинок на месте.
— Какая-то ты дерганая, Варвара, — медленно проговорил, наконец, Тавров. — Напряженная. Я же говорил, чтоб не смела меня обманывать? Говорил я такое тебе? А, ну рассказывай! Все рассказывай! Думала, сможешь что-то утаить от меня? Ты правда так думала, тварь?
Послышался хлесткий звук пощечины и Варино тоненькое «Не надо!».
Такого я выдержать не могла.
— Не смей ее касаться, урод! — закричала я, и выбравшись из своего укрытия, кинулась на Вариного обидчика.
Меня не смутило даже то, насколько страшным Борис Тавров оказался в реальности. Раньше бы я до смерти испугалась, но сейчас мной двигало только желание защитить сестру.
Больше всего он напоминал Карабаса Барабаса. Такое же заросшее черное бородищей лицо и злобные глаза, изучающие меня с недобрым прищуром.
— Это еще кто такая? Как сюда попала? — прохрипел Тавров. — Отвечай мне, Варвара! Живо! Ну!
Одной огромной рукой он схватил меня за горло и сжал толстыми пальцами. Я захрипела, пытаясь отлепить его руку, но бесполезно. Всё, что могла — только изо всех сил впиться ногтями в тыльную сторону его ладони, на которой был вытатуирован зловещий бык.