Как писал Джон Чедвик: «Действительно, на ранних стадиях развития общества записи делаются лишь простейшие. Читающий имеет дело с документом определенного, заранее известного содержания. Таковы древнейшие шумерские хозяйственные записи, таковы родословные и заклинания острова Пасхи; таковы и хозяйственные документы Кносса и Пилоса, общества, очень близкого к древнейшему Шумеру по своему развитию. Писец, беря в руки документ, заранее знал, что эго будет хозяйственная запись; детерминативы показывали ему, что речь пойдет, скажем, о сосудах; далее уже не трудно было выбрать из возможных чтений слоговых знаков такие, которые передавали бы именно тот смысл, который был бы связан с перечнем сосудов. Не был иным, в сущности, и первоначальный финикийский алфавит, выражавший одни согласные, часто без словоразделов: написанный им текст тоже трудно было бы прочесть, если бы с самого начала не было известно, хотя бы приблизительно, о чем будет идти речь. Поэтому на часто задаваемый вопрос, а будут ли найдены микенские поэтические тексты, предтечи гомеровских поэм, описания Троянской войны? На этот вопрос пока приходится отвечать отрицательно. Вряд ли примитивным микенским слоговым письмом можно было записывать литературные тексты, разве только в виде мнемонического вспомогательного средства для устной речи».
То что, «как Отче наш», считается величайшим культурно-историческим, зачастую является бытовухой, раскрашенной хуже уличной проститутки для возбуждения заказчика. Воспевать «великие» подвиги царей — самая доходная отрасль с самых древних времён по сей день.
«Слух преклони, сребролукий, о ты, что стоишь на защите
Хрисы и Киллы священной и мощно царишь в Тенедосе!
Если, Сминфей, я когда-либо храм тебе строил на радость,
Если когда пред тобою сжигал многотучные бедра
Коз и быков, то услыши меня и исполни желанье:
Пусть за слезы мои отмстят твои стрелы данайцам!» (Гомер)
«Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя.» (Ломоносов)
«Противников путинского курса больше нет,
а если и есть, то это психически больные
и их нужно отправить на диспансеризацию.
Путин — везде,
Путин — всё,
Путин — абсолютен,
Путин незаменим.» (Дугин)
«О, чей моск освещает планету!
Кто ведёт несмышлёных
К священному свету,
Никому неизвестной тропой?
ОН колени, уставшие
И покрытые коркой,
Разогнул всем народам!
Указал к звёздам путь.
ОН накормит, напоит
И даст воздух в грудь!» (ноунейм)
Значение письменности в развитии человечества и по сей день ещё недостаточно изучена. Не потому, что не изучали, а потому что вопросы для изучения были не те. Лингвисты пытались тайны абсолютной истины из письменных знаков, исчезнувших народов, словно средневековые алхимики, добывать золото не из золота. Если немного вдуматься в технологию поиска абсолютных истин, то приходят на ум простые выводы. Письменность отражает восприятие «сознанием» только окружающей среды.
Мы писали, мы устали, но писать не перестали
Про акустические сигналы в межчеловеческих коммуникациях хорошо сказано: в одно ухо влетело — в другое вылетело. Так болен мозг человека, что всё сказанное не имеет смысла, если не закрепляется на физиологическом уровне. Слово «нельзя», закреплённое болезненным шлепком или щипком, крепче сотен «ай-я-яй, как тебе не стыдно». Понятие стыда это уже из гипноза и других видов внушений. Младенцу неведомы неведомы табу и наказания за их преступления. Его сознание пропитывается этими убеждениями на протяжении всей жизни. Одним из способов закрепления в сознании тех или иных правил поведения являются письменные посылы. Никто из людей не считает, что слова имеют силу законов: мало ли кто чего сказал. Однако, слова высеченные на скрижалях могут считаться истиной, особенно если автор письменных изречений, признанный мудрец или оракул мудреца уровня первой истины.
Таким образом, символы письма уже преподносятся, как признаки права. Тем не менее, подобная глупость так утвердилась, что ею не гнушаются люди академического достоинства. Если у простых археологов письменность начинается с фрагментов наскальных рисунков про древних человечков, то у серьёзных мыслителей письменность начинается со скрижалей Моисея с десятью заповедями. Слова «господа Бога», высеченные на камне, чтобы не забыли чего и не напутали. Такие слова не могут быть просто словами — это истина увековеченная в камне. Интересна судьба этих скрижалей.