Джед выслушал все это с несчастным лицом.
— Ты хочешь сказать, он сделал это — образно выражаясь?
— Он сделал это вполне наяву.
— Знаешь, Сэм, мне не кажется, что люди поверят этому. Про то, что он пропил целую пивоварню. Он не мог этого сделать.
— Ты не знал моего дядю Джешуруна. У него была деревянная нога, Джексон, пустотелая. Старый сукин сын наполнил ее пивом, пришел домой и всю ночь месил балду. Он не просто умер… нет, только не мой дядюшка Джешурун. Он взорвался. Нагнулся, чтобы задуть свечу, и забыл, в какую сторону надо дуть, потому что всю дорогу был под мухой. Вдохнул вместо того, чтобы выдохнуть, весь алкоголь внутри него и бабахнул… Иисус и Авраам, от старого пьяницы не осталось ни клочка. Кусок его старой деревянной ноги упал на коровье пастбище в миле от того места. Убил теленка. Моя тетушка Клотильда сказала, что это кара… моему дяде, я имею в виду. Хотя, если бы этого не произошло, ему все равно бы пришлось уехать из города…
15
Мы пустились в путь на следующий день после того, как одежда была готова. Наверное, все мы боялись слишком сильно привязаться к нашей пещере. Впрочем, мы с Сэмом знали — даже не говоря этого вслух, — что в каком-то смысле всегда будем находиться в пути. А Джеду и Вайлет ферма в Вейрманте освещала будущее, точно лампа.
Удивительно, как мало мы думали о войне, проведя три месяца вне всякой связи с миром. Мы, конечно, помнили о ней и даже вели праздные разговоры, но пока снова не пустились в путь — а дни уже не начали перетекать из июня в золотистую середину лета, — мы не ощущали необходимости узнать, что же совершили армии за то время, пока мы наслаждались покоем. Они могли пройти туда и обратно по Северо-Восточной дороге, вполне мог пасть Скоар, а мы бы так и не узнали этого. Приграничные войны тогда очень отличались от того, что я видел и пережил позже в войне в Нуине. Война 317-го года между Мога и Катскилом, думаю, была другой. Вряд ли в битвах участвовало больше двух тысяч людей. Армии вели бои вдоль нескольких важных дорог, по большей части делая отвлекающие выпады и маневрируя. Лесов избегали, насколько это было возможно; лесные засады, вроде той, что катскильцы опробовали под Скоаром, были необычным делом. Случилось так, что я больше той войны и не увидел. Она была улажена путем переговоров в сентябре. Катскил уступил незначительный порт и несколько квадратных миль земли у Гудзонова моря в обмен на город Сенека и тридцатимильную полосу территории, которая давала им долгожданный доступ к морю Онтара. Впрочем, у Брайана VI Катскильского были и другие мудрые причины требовать таких условий мирного договора — я понял это лишь много лет спустя, когда уже был вместе с Дионом в Нуине и обрел свой собственный взгляд на высокую политику. Эта тридцатимильная полоса отрезала Мога от всех сухопутных подходов к западной глуши; так что если этот неисследованный и, возможно, даже богатый край станет вдруг стратегически важным, это уже будет делом Катскила и Пенна — Мога отдыхает в сторонке.
Когда же мы покинули пещеру, меня гораздо больше заботили древние войны людей против других существ, которым тоже требовалось место на земле. Я суеверно полагал, что нам слишком легко все сошло с рук. На охоте и рыбалке, когда мы жили в пещере, мы сталкивались разве что со змеями. Вылезла, правда, однажды из кустов навстречу нам с Вайлет пума, но тут же с почти комическим ужасом убралась прочь. Как-то ночью мы учуяли медведя, который мог бы причинить нам массу проблем, если бы полез за нашими припасами. Разумеется, это был всего лишь черный медведь — мы поняли это утром, по найденным на земле следам. Огромный рыжий медведь — такая редкость в южной Мога, что вряд ли стоит рассчитывать на встречу с ним. Рыжий медведь водится в достаточном количестве к северу от Мога-Вотер — именно в этом одна из главных причин, почему тот огромный треугольник горной страны, окруженный с двух сторон Мога-Вотер и морем Лорента, остается практически неисследованным.
Читая книги Былых Времен, я удивляюсь, видя, как беззаботно люди тогда относились к диким зверям, которые были редкими и робкими, перепуганными количеством людей, их силой и невероятным оружием. В то время человек, кажется, воистину был владыкой мира. В наши дни, несколькими сотнями лет позже, я полагаю, он — все еще самое умное животное из всех; вероятно, когда-нибудь ему даже удастся научиться не перерезать горло своему брату, но положение человека не назовешь слишком устойчивым. Возможно, когда-нибудь мы снова станем владыками мира, но почему бы нам и не опасаться ума, который я заметил у крыс, мышей и белок?.. Если они разовьют речь и начнут пользоваться простенькими орудиями — скажем, ножами и дубинками, — это случится незадолго до того, как они станут толковать Божью волю и проводить выборы.
Порох запрещен законом и религией[18], и положение это скорее всего сохранится вечно, поскольку ружья, для которых он мог бы потребоваться, также запрещены. Правда, не законом — недостатком стали, отсутствием технологии, позволяющей разрабатывать и производить их, а в наши дни — еще и дефицитом веры в то, что такие инструменты когда-либо существовали. К счастью, в Былые Времена существовало огромное количество вымыслов, и потому Церкви сейчас не трудно объявить вымыслом любую нежелательную ей вещь, упоминаемую в уцелевших старых книгах…
Мы должны были помнить, что, по слухам, в лесной чаще бродили банды, хотя у Восточной Мога не слишком плохая репутация в этом отношении — Южный Катскил, к примеру, просто кишит ими. Эти типы плюют на законы и государственные границы и время от времени собирают дань с жителей деревень. Отчаянные души — они убивают, по слухам, всех своих стариков и принимают новых членов только после жестоких испытаний. Эти банды невелики — в Мога или Нуине вы никогда не услышите о банде, напавшей на хоть сколько-нибудь важный город или большой караван[19], даже в молниеносных вылазках. Повсеместно считается, что пираты с архипелага Код начинали с маленькой банды, которая додумалась использовать небольшие военные суденышки, а потом выросла почти до нации. В Коникуте я слышал истории о целом армейском батальоне, наголову разбитом двумя дюжинами бандитов, решивших, что солдаты покушаются на их территорию. Действие происходило в довольно отдаленном прошлом; нищенствующие уличные сказители предпочитали версию, в которой бандиты дрессировали черных волков, делая их помощниками, а руководил всем исключительно необычный персонаж по имени не то Робин, не то Роберт Гуд.
Мы навсегда покидали нашу пещеру, и я находил в этом несколько грустных моментов. Во-первых, я предвидел, что впредь мне уже не придется покувыркаться с Вайлет. Из-за ощущения этой потери я даже вообразил, что влюблен в нее. Здравый смысл Вайлет наверняка бы помог мне, скажи я о своих мыслях вслух; но поскольку я промолчал, пришлось справляться с этой сложностью моим собственным мозгам, и я справился с нею. Уход из пещеры во многих отношениях был прощанием…
Я знаю — то же самое можно сказать о любом другом моменте в жизни. Что случается с тем парнем, что дышал вашими легкими всего пять минут назад? Или вам все равно?..
Мы провели большую часть дня, осторожно пробираясь через лес, пока не уверились в том, что оставили селение, столь любезно снабдившее нас приличной одеждой, далеко позади. Я очень жалел, что не смогу узнать, что же случилось там, когда Луретта пронеслась по деревне, вереща об изнасиловании и пожаре. (Я и в самом деле никогда не узнал об этом, так какая, к черту, разница: допишите эту историю сами, если хватит мозгов!) Затем мы изменили направление и вышли на Северо-Восточную дорогу в месте, где она довольно сильно пошла в гору и крутой подъем был перед нами. Солнце висело за нашими спинами на западе, стояла жаркая тишина. Тут и там на юге виднелись тонкие струйки дыма — дальние деревни. На дороге не наблюдалось никакого движения, и мы ступили на нее добротно одетыми — в белых набедренных повязках свободных граждан, в приличных коричневых рубахах, в перешитой желтой сорочке. И мы ничего не слышали — ни звука, ни скрипа тележных колес, ни мычания коров, ни ржания лошадей, ни человеческого голоса. На другой стороне лежащего перед нами холма могло быть все что угодно.
18
Запрещение появилось в Книге Всеобъемлющего Права (19-е издание — и последнее, я полагаю), опубликованной в Набере в 322 году. Полностью и навсегда запрещено под угрозой смертной казни тем способом, который выберет Церковный Суд округа, производить, описывать, обсуждать, письменно ссылаться на или каким бы то ни было способом использовать вещество, в просторечии называемое Порохом, или любое другое вещество, которое может быть на веских основаниях заподозрено компетентными органами Церкви в содержании атомов. (Дион М. М.)
19
Любая группа путешественников, движущихся по дорогам и держащихся в целях безопасности вместе, называется караваном. Кажется, в Былые Времена это слово использовалось несколько в другом смысле. (Дион М. М.)