Он взглянул на нас, а может, и не на нас вовсе. Должно быть, он знал, что расстояние слишком велико для моей стрелы, если был опытен в подобных делах… Потом он грациозно, безо всякой спешки, повернулся и начал смотреть в противоположную сторону, на юг, через долину — наверное, с безразличным видом разглядывал дымки над другими населенными пунктами.
Постояв так, он сел и поднял переднюю лапу, лизнул ее и почесал макушку. Потом вылизал свой бок, задрал заднюю левую лапу — точь-в-точь, как большая кошка, — наклонился и обнюхал собственные причиндалы. И очень забавно скатился с наклоненной верхушки валуна, тут же непринужденно выпрямился, снова завалился на спину и принялся кататься по земле с задранными лапами. Когда эта игра ему прискучила, он прыгнул в сторону, прошествовал в лес и был таков.
16
Тогда я впервые увидел деревню изнутри. С тех пор мне пришлось повидать много больше, и далеко не все я могу ясно вспомнить, поскольку, когда я был с Бродягами Рамли, мы посетили массу деревень в Леванноне, Бершере, Коникуте, Катскиле и провели больше года в Пенне. Атмосфера и люди могут очень отличаться друг от друга, но общая ситуация в целом одна для всех стран. Где бы вы ни наткнулись на деревушку, они построены с единственной целью: дать маленькому человеческому сообществу немного безопасности в мире, где наше племя давно уже не многочисленно, не богато, не умно и не слишком храбро — как это было в Былые Времена.
Обычно они имеют форму прямоугольника и расположены в местечке, где ручей течет по довольно ровной земле. Питьевую воду берут вверх по течению, а ниже деревни он считается сточной канавой — можно не закапывать нечистоты в землю. Главная улица, делящая деревню пополам, бывает довольно широкой и, как правило, прямой, так что, входя в главные ворота, вы увидите на другом конце деревни ворота задние; остальные улицы будут узкими. Еще имеется расчищенная площадка, чаще всего называемая парком. Парк может располагаться за пределами изгороди, а может занимать центр селения, выходя на главную улицу. Обычно он оборудован эстрадой, скамьями для порки, позорным столбом и, возможно даже, симпатичным бассейном для детей. Вы непременно обнаружите один квартал, выглядящий лучше остальных — дворы больше; кроме обязательных овощных грядок, клумбы; даже раб выглядывает из-за сортира, демонстрируя всем, что семья владеет двумя-тремя слугами, а не арендует их в рабских бараках. Рядом с бараками вы можете найти то, что люди иногда называют «фабрикой», а на самом деле это склад для местной промышленности — домашнего текстиля, корзин, столярных работ и так далее. В том же районе будет полицейский участок, тюрьма, общественная конюшня, законный бордель, кузница и, возможно, яма для травли, если селение может позволить себе содержать ее. Будут еще и несколько кварталов, застроенных домишками, прижавшимися друг к другу, покосившимися, с хозяевами-пьяницами, предпочитающими чаще спать во двориках, чем в этих домах — в конце концов, будучи независимыми свободными людьми, они могут позволить себе такой ночлег. И если какие-нибудь свиньи из процветающих соседних кварталов заглядывают в эту часть селения, они предпочитают ходить парами.
Между этими крайностями стоят кварталы среднего класса, где общественные идеалы возвращаются назад, к Былым Временам; где дома абсолютно похожи друг на друга; где дворы и сады абсолютно похожи друг на друга; и даже сортиры абсолютно похожи друг на друга — с маленькими окошечками в форме полумесяца, абсолютно одинакового размера, испускающими одинаковый аромат общественно важного единения…
Теперь, когда я столь поспешно сделал Сэма Мистером, он уже не мог выйти из этого образа, обнаружив, что вполне может командовать и наслаждаться этим. Он все еще выдавал себя за любимого советника господа Бога, когда мы ворвались в «Черный Принц». В результате тощий старец, ответственный за спальные мешки, лебезил перед нами дальше некуда, но и содрал с нас вдвое большую плату за две своих лучших комнаты, которые сделали бы честь любой свиноферме; Сэм хотел было поторговаться, но испугался, что это испортит наш образ — большие шишки не торгуются. Позже он признался, что принятое решение очень опечалило его, происходившего из длинной династии знаменитых куриных воров. Он наверстал свое позже, когда мы присоединились к Бродягам. Я слышал, как папаша Рамли говорил, что Сэм смог бы задешево купить бороду пророка, имея в виду самого Иеремию, что было практически самой высшей похвалой в устах папаши Рамли. Вы же знаете, как пророки привязываются к своим бородам, а Иеремия был энергичным типом, сумевшим так преуспеть в скорби и стенаниях, что его в конце концов затолкали в ковчег и пустили по реке, чтобы избавиться от такого пророка.