— Да, — кивнул я. — Нормальных, которые не будут раненных в беде оставлять.
— Мы и тебе кофе оставили, — мило промурлыкала Заноза и посмотрела на Камня с интересом, отчего парень немного смутился. — Я Заноза. Это Седой. Кофе любишь?
— Камень. Люблю. Кофе, в смысле, люблю. Это Визарат.
— Кто? — удивился я, услышав знакомое имя.
— Ребенок? — повел бровью Седой. — В этой дыре?
— Здравствуйте, — уважительным тоном произнес паренек и немного поклонился.
— Да еб… — а вот дальше уже было неожиданно некультурно.
Причем я даже не берусь сказать чего больше. Неожиданная реакция Занозы на ребенка или ее словарный запас, где грубые маты тесно переплетались с сугубо техническими терминами. Я даже попытался представить, как можно засунуть полуавтоматический резчик сорокового диаметра туда, куда… В общем, не смог, я ведь гуманитарий.
— Вообще из ума выжил? У тебя одна гениальная идея гениальней другой. То в подземелье нас завел, то Чертополоха оскорбил…
— То тебя спас, — поддакнул я.
— То меня спас, — согласилась Заноза и замолчала.
— А раньше, до того как ты попал сюда, — обратился я к мальчику, — тебя тоже звали Визаратом?
Он лишь помотал головой. Ясно, значит это имя ему выдали, как и всем нам. Только никого больше не называли в честь города, в котором мы оказались. Что немножечко странно, если это слово вообще можно употреблять в этом месте.
— У меня не было имени, — произнес парень. — Друзья звали мелким или хлюпиком.
— Как так? У всех есть имя, — пробурчала Заноза, скрестив руки на груди.
— Имя дают мама с папой. А у меня нет мамы с папой. И у друзей тоже нет мамы с папой. А это рай? Мне тут не нравится. Шапка сказал, что кто хороший, тот может уснуть и проснуться в раю. Это рай? Можно мне проснуться обратно?
— Он был бездомным, — пояснил Камень, потупив взгляд. — Кажется, просто замерз во сне, как я понял. В том, своем мире.
Ну молодец, парень. Реально камень. Как будто тебе и без того мало было, что у Занозы глаза на мокром месте.
Я показал Камню большой палец, пока ревущая Заноза обнимала ошалевшего пацаненка. Но, кажется, наш новый товарищ мою иронию не понял.
— Короче, — почесал я голову.
— Ты дебил, — оторвалась девушка от паренька, попутно вытирая слезы. — Я все понимаю, но ты дебил. Нельзя приближаться к ребенку в чертогах. Либо убиваешь сразу, либо вообще не подходишь.
— Это еще почему? Игроков я не боюсь, а бросать парня…
— Да не в игроках дело. Кретин. Он неприкасаем. Или ты думаешь, что десятилетка тут сам по себе выживал все эти дни? Или что этот случай голозадый его спас? Без обид.
— Никаких обид, — кивнул Камень, обидевшись.
— Ты нормально можешь объяснить, а? — устало произнес я.
— Кретин, — Заноза ткнула меня своим кулачком в плечо. Искры, буря, безумие.
Кстати, удар у нее что надо, силы в этих ручках хватает. Она явно не отвертками в мастерской работает, а чем потяжелее.
— Убьешь, — скривился я, отскакивая от женщины. — Последняя жизнь осталась.
По лицу видел, как она взвинтилась еще больше, замахнувшись для удара, но вовремя остановилась, поняв, что я не шучу.
— Рана? Рука? Кретин, врезала бы. Чего молчал.
— Да тебе слово вставить…
— Перелом? Кровотечение? Максимальная жизнь снизилась? Типа было пять из десяти, а стало пять из восьми. Есть такое?
— Эм, нет, — проверил я интерфейс. — Один из десяти.
— Чего, реально десятка в теле? Ну ты и хлюпик. Я же для виду сказала. У Седого и то дюжина.
— Чем богаты. У меня саквояж врачебный есть.
— Нужен перк доктора или целителя. Доставай. Как-нибудь справимся.
Оказывается саквояж был артефактом класса поддержки. Тот же принцип, что и с оружием, то есть заряды. Было восемь из восьми. После того, как Заноза помазала меня какой-то вонючей мазью и дала пару таблеток, действуя явно наугад, саквояж потерял пять зарядов.
— Был бы перк или аспект подходящий, одним зарядом отделались бы, — пояснила Заноза.
— Боль прошла и два пункта восстановилось, спасибо, — кивнул я с благодарностью.
— Рукой все равно не маши. Пожрешь, поспишь, еще немного восстановится.
Судя из объяснений девушки, самое страшное, это глубокие раны или переломы. Тогда снижается максимальный показатель тела и тут уже подорожником не обмажешься.
— Так что с мелким? — спросил я.
— Это не точно, — смутилась девушка. — Я не эксперт по чертогам, так, на уровне слухов и суеверий. Но ребенок каждую игру один на весь биом. И он вроде как неприкасаем для монстров, если только в угодья сам не полезет. Но не вечно, а только первый этап.