— Я родился здесь. Голоса звучат похоже.
Он продолжает отрицать, но с каждым словом мой желудок скручивается немного сильнее. Я слышала этот голос в своих снах; я бы узнала его где угодно. Я не ошибаюсь. Я чертовски права. Это... Это он! Парень, который принес маленькую, сломленную девушку, это тот же парень, кто связал меня и трахнул два года назад. Парень, который забрал мою девственность. Он сосредоточил свое внимание на мне. У него такой напряженный взгляд, что я понимаю, он просто ждет, когда до меня дойдет кто он.
— Я... Мне лишь нужно знать, кто твоя подруга, — я запинаюсь, и он улыбается.
Это настолько захватывающе видеть улыбку этого парня. Она такая дерзкая и опасная, что может в один миг лишить жизни.
— Кэрри. Ее зовут Кэрри.
— Страховка?
Он трясет головой. Его взгляд ни на минуту не покидает мой.
— Я заплачу.
— Тебе нужно пройти и поговорить с администратором. Дай ему данные твоей кредитной карты. И твое имя.
Он самодовольно улыбается, смотрит на свои дизайнерские туфли, а затем снова поднимает на меня взгляд своих пронзительных глаз, и смотрит на меня из-под темных бровей.
— У меня есть наличка. И тебе не нужно мое имя. Будет лучше, если ты забудешь обо мне. А еще лучше будет, чтобы я сейчас же убрался отсюда.
Он резко разворачивается на пятках и решительно удаляется от меня, его мощные руки все еще на уровне груди и внезапно я действую так, как мне подсказывает сердце. Одна часть меня задается вопросом, где находится ближайший телефон, чтобы я могла позвонить копам, но другая глупая часть меня заставляет броситься за ним. Черт, идиотское тело.
— Подожди! Я... — «Не заставляй меня это делать, придурок» — кричит голос в моей голове.
— Ты что?
— Я не знаю! Я...я, — «Это был ты» — кричит голос в голове. — Это мог быть ты!
— Я не причинял боль Кэрри.
Его ухмылка словно по мановению волшебной палочки испаряется с красивого точеного лица. На смену ей приходит отрешенный леденящий взгляд.
— Это не то, что я имела в виду, и ты знаешь об этом.
Он немного выпячивает губы, словно капризный ребенок, и любые сомнение, которые еще присутствовали до этого момента, исчезают в мгновение ока. О, эти губы, эти губы, может, я и не видела их в темноте комнаты, но чувствовала их на своей киске, на своем клиторе, они ласкали, любили меня. Он именно тот, кто лишил меня девственности. Он знает это. Он точно знает это, он узнал меня.
— Возможно, я действительно знаю то, что ты имеешь в виду. Это не изменит тот факт, что ты должна забыть, что я когда-либо был здесь. Лучше забыть всем. Ты не хочешь знать меня, прелесть.
Его высокомерие выходит за любые рамки приличия. Я делаю четыре быстрых шага и тычу ему в грудь указательным пальцем.
— Ты!
Даже вблизи он кажется настолько высоким, что это устрашает.
—Я, — соглашается он.
Я задаю ему единственный вопрос, который не давал мне покоя последние два года.
— Ты имеешь какое-либо отношение к смерти Эли?
Он отводит взгляд и прикусывает соблазнительную нижнюю губу. Черт возьми, это значит «да»!? Знаете, это самое очевидное «да», с которым я когда-либо сталкивалась.
— Скажем так, у нас с Эли были разногласия.
— Черт, да! Я знала это. Это ты взял паспорт Лекс?
Он прямо как доктор Джекил и мистер Хайд. В одну секунду он стоит и смотрит на меня, будто я настоящий джин и могу исчезнуть в дымке от силы его взгляда, а затем, в другую секунду, он прожигает меня взглядом чистого и неконтролируемого гнева. Он хватает мои запястья, двигаясь со скоростью света, грубо прижимая меня к стене. Коридор пуст в предрассветное время, и из-за этого я чувствую себя уязвимой и покинутой. Он сжимает свои сильные и большие пальцы вокруг моего горла и слегка сдавливает, не слишком сильно, но все-таки ощутимо, чтобы напугать до чертиков.
— Тебе нравится чувствовать себя так, Слоан?
Мои глаза наполняются слезами, когда я слышу, как мое имя слетает с его языка. Языка, которым он так сладко ласкал меня. Он знал, кто я на протяжении всего времени.
— Нет, — я задыхаюсь и качаю головой.
— Тогда ты должна позаботиться о Кэрри, убедиться, что ей стало лучше. Не позволяй этим гребаным мозгоправам приближаться к ней. Не позволь им разрушить ее. В противном случае, я буду сильно недоволен и огорчен.
Его тело прижимается к моему, и он словно гремучее соединение мускулов и чистого тестостерона заявляет на меня свои права. Мое тело, словно в ловушке, я не могу сопротивляться, но я все еще пребываю в сознании. В этот момент что-то меняется, потому что его взгляд успокаивается, напряжение, словно каменная стена, падает и рассыпается. Я могу обманываться, но все же.
— Ты все еще помнишь? — шепчет он у моего уха, обдавая кожу горячим дыханием.
Я медленно отвечаю на его вопрос кивком.
— И когда закрываешь глаза, ты все еще чувствуешь меня?
Я понимаю, о чем он спрашивает. И снова киваю.
— Да.
— Тогда сделай это снова. Закрой глаза.
Хватка на моем горле усиливается, что заставляет меня немного задыхаться. Я в последний раз смотрю в его бездонные темные омуты глаз, и, словно я невесомая песчинка, опускаюсь в его темноту. Я выполняю его приказ. Я закрываю глаза. Его губы нежно приникают к моим, и мое сознание меркнет. Его дыхание быстрое, рваное и обжигающее у моих губ. Его прикосновение имеет поразительный эффект на меня, я буквально за секунду я разделяюсь на части, мой разум и мое сердце ведут ожесточенную борьбу. Поцеловать в ответ или дать ему по яйцам? Он фактически отбрасывает все аргументы, когда его язык проскальзывает между моих губ. На вкус он как самый темный грех. Он медленно поддразнивает меня, так аккуратно и бережно, будто пытается распробовать на вкус. Я шире приоткрываю рот, будто приглашая его язык углубить поцелуй. Хотя он и не принимает моего приглашения на продолжение поцелуя.
— Два дня, Слоан. Через два дня я приду за тобой, — шепчет он у моих истерзанных поцелуем губ.
Следующее, что я понимаю, это как опускаюсь на пол. Когда я открываю глаза, то все, что я вижу — это его черные дорогие ботинки, и то, как уходит от меня.
Глава 7
Слоан
Кофе в «Фрэско» сегодня, по большей части, довольно мерзкое, но меня это не удивляет. Все здесь на вкус отвратительно. Тот крендель, который я попыталась проглотить на завтрак, наверняка был сделан из опилок. Есть тысячи различных, и что более важно, приятных кофеен в районе Большого Сиэтла, но «Фрэско» является традиционным местом встречи для нас с Пип.
Мы собирались здесь еще с тех пор, как были нищими студентами, которые работали не покладая рук и могли позволить себе лишь кофе из автомата. Я вижу, как моя лучшая подруга заходит в кафе, и она выглядит просто сногсшибательно. Впрочем, как всегда. Ее волосы собраны в низкий пучок, а восхитительный брючный костюм подчеркивает все достоинства ее красивой фигуры. Я же выгляжу как бродяга в своей небрежной одежде — широких джинсах и кофте с длинными рукавами.
Пиппа направляется ко мне, здороваясь с Маркусом, барменом, который принесет ей обычный двойной эспрессо ровно через шестьдесят секунд после того, как она присядет за столик. Она ставит свою элегантную сумку «Луи Виттон» на стул рядом со мной и присаживается, удобно откидываясь на спинку стула.
— Доброго утра, прекрасная незнакомка.
Прошла всего неделя с нашей последней встречи, но это много времени по нашим меркам. Она расслабляется и подмигивает мне.
— Что же такого срочного произошло, раз это не смогло подождать конца дня, когда бы я закончила с двадцатым по счету немного невменяемым пациентом?
Пиппа подалась в психологию, вместо медицины. Мы выпустились в одно время; она получила сертификат от общественного совета по психиатрии четырнадцать месяцев назад. Работает она в своем личном офисе на окраине города, имея дело с людьми, которым предписано пройти посещение терапии. Множество жестоких насильников и преступников посещают ее. Она могла бы с легкостью работать со спокойными домохозяйками, которые находятся под действием Прозака (прим. пер. популярный в США антидепрессант), который используется, чтобы снять их приступы сезонной депрессии, но она хотела большего. По ее словам, намного приятней помогать тем людям, которые действительно нуждаются в помощи.