— Заткнись.
— Ты просто не можешь перестать думать об этом, не так ли?
— Черт возьми, — бормочу я, проходя мимо него, когда он поднимает брови, глядя на меня. — Если я плачу, я выбираю место.
— Займись этим. Я последую за твоей задницей куда угодно.
На моем лице расплывается улыбка, когда я выхожу из женской раздевалки с Ксандером на хвосте, вероятно, разглядывающим мою задницу, как он только что намекнул, когда я резко останавливаюсь.
— Черт, — шиплю я, мои глаза встречаются с парой темно-зеленых.
Ксандер явно не смотрит, куда идет, и не заметил, кто пристально смотрит на нас двоих, потому что он сталкивается с моей спиной, заставляя меня споткнуться вперед.
— Черт, я… черт. — Но уже слишком поздно. Ущерб нанесен, потому что его рука уже сомкнулась вокруг моей талии, теперь моя спина прижата к его передней части, когда он держит меня вертикально.
— Давайте убираться отсюда, — говорю я достаточно громко, чтобы наша аудитория могла услышать.
Тео делает шаг вперед одновременно со мной, но Себ достаточно бдителен, чтобы выставить руку, останавливая своего друга от погони за мной.
Он шепчет что-то на ухо Тео, что я не могу прочитать по губам, и грудь Тео сжимается, когда он выдыхает.
Мое сердце замирает, когда я позволяю себе по-настоящему взглянуть на него на мгновение. У него синяк под глазом, который обещал мне Себ, а также темно-фиолетовые и желтые кровоподтеки на одной стороне лица и разбитая губа. Очевидно, он боролся со своим разочарованием. Похоже, плохо.
Скользя рукой по предплечью Ксандера, я переплетаю свои пальцы с его действительно мелочным движением и вытаскиваю его из спортзала. Я просто ничего не могу с собой поделать.
Только оказавшись на улице, я понимаю, что не перевела дух с тех пор, как была в раздевалке.
— Ты в порядке? — Спрашивает Ксандер, как только за нами закрываются двери.
— Да, давай просто уберемся отсюда, пока он не решил, что хочет поговорить.
— Хочешь прокатиться со мной?
Возникает искушение позволить Тео посмотреть, как я забираюсь на байк Ксандера сзади, но я отказываюсь. Возможно, я уже зашла с ним слишком далеко за последние тридцать секунд.
— Нет, я в порядке. Ты едешь за мной, верно?
— Да, куда бы ты ни захотела пойти.
Где угодно, только не здесь, думаю я, хватая свой шлем и спеша надеть его, потому что мне нужно убраться подальше.
Я провожу больше времени, глядя в зеркало, чем на то, куда иду, когда еду через весь город, опасаясь, что он последует за нами.
Когда я уверена, что Себу каким-то образом удалось остановить его — потому что я не сомневаюсь, что его первым побуждением было бы преследовать меня, — я, наконец, поворачиваюсь к тому месту, куда хочу пойти.
— Это хорошая идея? — Спрашивает Ксандер, как только мы останавливаемся возле пекарни, в которой я не была несколько месяцев.
— Папа сказал, что с Волками все улажено, что они не представляют угрозы. И я бы предпочла быть здесь, чем на территории Чирилло.
Ксандер смотрит через мое плечо на Вишенку сверху и неохотно кивает.
— Он не найдет меня здесь, — говорю я, звуча гораздо увереннее, чем чувствую на самом деле.
— Эм, я почти уверен, что ты могла бы отправиться на край Света, и он все равно нашел бы тебя.
Я прищуриваюсь, глядя на него, гадая, знает ли он что-то, чего не знаю я, но решаю не спрашивать.
На сегодня с меня уже хватит Тео Чирилло, и я едва взглянула на него.
— Давай, мне нужна порция сахара.
— Вот это уже разговор.
Ксандер следует за мной в почти пустую пекарню. Когда он сказал, что я угощаю его ланчем, я не думаю, что он понял, что уже почти время ужина и скоро "Черри" закроется на ночь.
— Эмми Рэмси, давно не виделись, — говорит Черри, врываясь из двери, ведущую на кухню, с подносом выпечки в руках.
— Привет, Черри. Как дела?
— Да, ты знаешь. В Ловелле никогда ничего не меняется.
— Разве это не правда?
— Хотя Миша скучала по тебе.
Я улыбаюсь, сомневаясь, что это действительно правда.
Миша была одним из немногих людей в Ловелле, которых я могла с натяжкой назвать другом. По сути, она одна из немногих, с кем я ходила в школу, кто не был полными придурками, и я могла веселиться с ней, не желая ее убивать.
— Я тоже по ней скучаю, — вру я. По большей части, я на самом деле мало думала о тех, кого оставила позади.
— В следующий понедельник у нее день рождения. Арчер и ребята устраивают вечеринку. Ты должна прийти.
Я вздрагиваю, когда рука Ксандера опускается на мою поясницу, напоминая мне, что он здесь.
— Я думаю, ты занята этой ночью, не так ли? — тихо говорит он мне на ухо.
Высвобождаясь из его объятий, я улыбаюсь Черри. — Это звучит здорово. Будет здорово встретиться со всеми.
— Потрясающе. Я дам ей знать. Заставлю ее отправить тебе сообщение.
— Идеально.
— Эмми, — стонет Ксандер, но я игнорирую его.
— Вы, ребята, пришли как нельзя кстати, я надеюсь, вы проголодались, — говорит Черри с улыбкой. — Идите, присаживайтесь, я вас обслужу. Капучино с двойной порцией, верно?
— Ты знаешь это. И ему того же, — говорю я, наклоняя голову в сторону молчаливо кипящего от злости Ксандера.
Я подвожу его к ряду диванов, стоящих у окна, откуда открывается вид на дыру в дерьме, которая является поместьем Ловелло за ним.
Я могу ненавидеть это место, но быть здесь сейчас… что-то просто кажется правильным. Я почти могу ухватиться за прежнюю себя, сильную себя, которой ни для чего не нужен был мальчик — Чирилло. Девушка, у которой упомянутый парень не украл все ее мысли и мечты, которая все переосмыслила, желала, чтобы он появлялся почти каждую секунду дня, хотя она говорила себе, что он ей даже не нравится.
Что ж, с этим покончено. Потому что, хотя я, возможно, и пыталась убедить себя, что ненавидела его раньше, теперь, после всей лжи и манипуляций, я действительно чертовски ненавижу его.
Мне нужно заново открыть себя прежнюю, и я думаю, что это идеальное место для этого.
— Ты ведь на самом деле не серьезно, не так ли? — Ксандер говорит в ту же секунду, когда наши задницы ударяются о подушку.
Я ожидала, что он сядет на диван напротив меня, но он опускается рядом со мной, чтобы отчитать меня с близкого расстояния. Здорово.
— Что? Мне не позволено наслаждаться собой? Папа сказал, что Волки…
— Я знаю, что сказал твой отец, Эмми. Но это не значит, что он давал тебе разрешение снова погрузиться в эту жизнь.
— Это одна вечеринка. Вечеринка по случаю дня рождения друга.
— Что случилось с тем, что у тебя здесь нет друзей? — Спрашивает он, говоря мне, что он слушал мои разглагольствования, когда я думала, что он отключился от моей девчачьей чуши.
— Я преувеличивала. Очевидно, у меня была парочка. — Я закатываю глаза, но он видит меня насквозь.
— Тебе не нужно этого делать.
— Делать что? — Огрызаюсь я, уже смирившись с его осуждающим отношением.
— Притворяться, что все в порядке, когда это не так. Бросаться обратно в мир, который ты ненавидела, просто чтобы доказать свою точку зрения.
— Я не… Это не… — Я разочарованно выдыхаю вместо того, чтобы закончить эти мысли.
Я смотрю на свои колени, жалея, что не могу просто заставить все это исчезнуть.
— Я знаю, что я делаю, — говорю я в конце концов, хотя, думаю, мы оба знаем, что это полная ложь.
— Как поживает твоя мама? — Ксандр спрашивает после долгого, болезненного молчания, из-за которого я не привыкла страдать вместе с ним.
— Насколько я знаю, с ней все в порядке. Место, которое бабушка организовала для нее, должно быть лучшим, — говорю я, думая о брошюре, которую она показала мне о модном реабилитационном центре в ста милях от Лондона.
Это правильный поступок. Ей нужна вся поддержка, которую она может получить после всего, но я не могу отделаться от мысли, что она нужна нам здесь. Что она все еще что-то скрывает, несмотря на попытки отца и Круза заставить ее все рассказать.