— Ты, блядь, знаешь, что да, — признаю я.
— Тогда разберись со своим гребаным дерьмом и докажи это ей.
***
Это был не первый раз, когда он говорил мне эти слова. Черт, он не первый человек, который произносит эти слова. Но услышав их вскоре после того, как впервые увидел ее в реальной жизни, кажется, целую вечность спустя, они, казалось, запомнились больше, чем раньше.
Я не потрудился принять душ в спортзале. Вместо этого я собрал свое барахло после небольшой речи Себа и убрался оттуда ко всем чертям. С меня было более чем достаточно насмешливых взглядов остальных после того, как Титч вручил мне мою задницу. Я был более чем счастлив пойти зализывать свои раны один дома. Хотя, я могу признать, что я бы предпочел, чтобы она зализывала мои раны.
Мой член возбуждается при этой мысли, когда я лежу на диване, глядя через холл в сторону ее пустой спальни.
Соблазн сесть в свою машину и отправиться на охоту за ней огромен, но с чего бы мне вообще начать?
Возможно, я смог бы угадать несколько ее любимых мест, следуя за ней, как гребаный преследователь, с тех пор, как узнал, что она моя жена, но если она все еще с ним, тогда они могут быть где угодно.
Я знаю, что ее чипы мертвы. Я пялился на неактивный сгусток, который все еще находится в своем последнем пристанище в квартире Линка, больше, чем хотел бы признать, но это не мешает мне проверить еще раз, молясь, чтобы что-нибудь обнаружилось.
Это не так. Но даже если бы это было так, я вижу ее телефон в спальне.
Почему она до сих пор его не включила?
Знает ли она, что там будет полно сообщений и голосовых сообщений от меня? Большинство из них, о которых я уже сожалею, потому что я отправил и записал их, когда был чертовски пьян.
Боится ли она узнать, существуют ли они вообще, или я никогда не утруждал себя попытками связаться с ней после того, как она так разыграла меня?
Или ей просто все равно?
Было ли все это притворством, уловкой, чтобы привлечь меня на свою сторону, чтобы она могла обвести меня вокруг своего мизинца и выйти победителем?
— Нет.
Я отказываюсь в это верить. Она не настолько хорошая актриса.
Громкий хлопок по экрану пугает меня, и к тому времени, как я снова включаю свой планшет, я не могу удержаться, чтобы не прошипеть — Да, — зная, что потенциально мне снова придется провести ночь, наблюдая за ней, как когда-то раньше.
Слава богу, что, блядь, никто не нашел камеры. Очевидно, они не понимают, насколько я на самом деле чертовски одержим.
Если бы у них была хоть какая-то зацепка, они бы никогда не позволили ей вернуться сюда.
Она скидывает ботинки и сбрасывает куртку, прежде чем подойти к своему комоду, где, я знаю, она держит пижаму.
Она открывает средний и смотрит на ящик, прежде чем порыться в нем, как будто что-то ищет.
Моя рубашка.
Она хочет мою рубашку.
В спешке, потому что я не хочу ничего пропустить, я скатываюсь с дивана, тихо постанывая от боли, и мчусь к ее спальне.
Там, на краю кровати, лежит моя рубашка — ее рубашка.
Схватив ее, я подношу ткань к носу. Мои глаза закатываются, когда ее запах снова окружает меня.
Забирая это с собой, я рад видеть, что ничего не пропустил, и вдыхаю ее аромат, пока она выбирает себе пижаму.
— Не ходи в ванную переодеваться. Пожалуйста, пожалуйста. Просто… да, — шиплю я, когда она хватает подол своей футболки и задирает ее вверх, обнажая передо мной свою безупречную, бледную кожу.
Один только вид изгиба ее позвоночника, гладкости ее кожи заставляет мой член жаждать ее.
В ту секунду, когда ее руки скользят вверх по спине, чтобы расстегнуть лифчик, одна из моих скользит под пояс моих спортивных штанов.
— Черт, я скучал по тебе, — стону я в тишине своей квартиры, когда она стягивает тонкую ткань со своего тела.
Черное кружево падает на стул, но я не позволяю своим глазам следить за ним.
— Повернись, детка. Пожалуйста, — умоляю я, отчаянно желая получить представление о ее теле.
Она тянется за покрывалом, которое положила на кровать, но по какой-то причине останавливается и, слава гребаному Господу, вместо этого поворачивается.
В спешке я натягиваю спортивные штаны на бедра, крепче сжимая свой член и поглаживая его вверх и вниз, чтобы полюбоваться ее идеальными сиськами.
— Черт, ты действительно любишь меня, Мегера, — стону я, когда она достает из комода резинку для волос и собирает волосы в беспорядочный пучок, прежде чем опустить руки к поясу и стянуть джинсы и трусики через бедра.
— Черт, ты идеальна. — Мои глаза прикованы к ее заднице, когда она отходит от камеры и садится на край своей кровати. — О, черт возьми, да.
Найдя своего вибрирующего друга, она ложится обратно на кровать и раздвигает ноги.
Как будто она точно знает, где находится камера, потому что у меня чертовски идеальный обзор, когда она проводит игрушкой по своей пизде и погружает ее внутрь.
Грязный стон срывается с ее губ, и ее бедра двигаются, когда она толкает его глубже.
— Вот так, Мегера. Покажи мне точно, что тебе нужно.
Она включает вибрацию и начинает быстрее трахать себя своей игрушкой, в то время как моя рука набирает темп.
— О Боже, — стонет она, поднимая свободную руку с кровати, чтобы поиграть со своими сосками.
— Черт, ты убиваешь меня здесь, детка, — стону я.
Моя свободная рука сжимается в кулак, меня сжигает разочарование из-за того, что я не могу быть там лично, наблюдая за ней, что я не могу быть тем, кто, наконец, подтолкнет ее к краю.
Моя грудь вздымается, когда я почти яростно дрочу свой член. Я не кончал с тех пор, как был с ней в последний раз, и, черт возьми, я отчаянно нуждаюсь в этом, но я знаю, что моя рука едва ли снимет напряжение.
Она нужна мне.
Ее рука, ее рот, ее киска.
Она.
Только она.
Низкий стон вырывается из моего горла, когда я наблюдаю, как ее рука скользит вниз по животу в поисках клитора.
— Вот и все, детка. Покажи мне, как тебе это нравится, как сильно ты в этом нуждаешься. Черт, как бы я хотел прикоснуться к тебе. Попробовать тебя на вкус.
— Черт. — Слово срывается с ее губ на выдохе, когда ее бедра снова двигаются, прежде чем самый невероятный звук наполняет мою комнату. — Тео, — стонет она, когда ее тело напрягается, и освобождение захлестывает ее.
— Черт. Черт, — ворчу я, кончая, моя сперма горячими струями поднимается к моему животу. — Черт, я скучаю по тебе, — выдыхаю я, спускаясь со своего кайфа, наблюдая, как она делает то же самое, когда ее конечности расслабляются на кровати. — Такая чертовски красивая.
Кто-то стучит в мою входную дверь, пугая меня до чертиков, и я вскакиваю с дивана, как будто меня только что поймали на месте преступления.
— Черт. Черт, — шиплю я, колеблясь между игнорированием, кто бы это ни был, и продолжением сидеть здесь и наблюдать, как Эмми проводит свой вечер.
— Теодор, — поет знакомый голос. — Мы знаем, что ты там.
— Черт. Черт.
Неохотно я закрываю свой планшет и беру салфетку с кухни, чтобы вытереть живот, направляясь к входной двери.
— Какого черта ты так долго? Проводишь время один на один со своим рождественским подарком? — Алекс издевается.
— Пошел ты, чувак.
— Чувак, ты, блядь, покраснел? — Спрашивает Нико, судя по голосу, его слишком забавляет ситуация. — Ты, блядь, такой и есть.
— Братан, ты просто вырубил одного, уставившись на фотографию своей горячей жены, — объявляет Алекс.
— Ты, блядь, заходишь или как? — Спрашиваю я, замечая бутылки с водкой в руках Алекса и Нико.
— Зависит от того, закончил ты или нет.
— Господи, уйди с дороги, блядь, — бормочет Тоби, отталкивая Алекса в сторону и врываясь в мою квартиру.
На прошлой неделе он переехал в свое собственное жилье. Я даже не спустился, чтобы проверить его, потому что я чертовски ужасный друг.