Мой отец звонил, но я так и не ответила. В тот момент, когда заиграло одно из его голосовых сообщений, я разбила телефон. Конечно, каждый из них был полон угроз, прилагательных, которые я никогда не хотела повторять, и угроз, что моё время истекает и что он скоро придет за мной.
Это меня разозлило. Алексей не ответил на мою просьбу, видимо, проигнорировав её, так что взятие дела в свои руки было лишь вопросом времени, ведь мир нужно было очистить от Богдана Калашника.
И тут на сцену вышел Даворин. Если бы я действовала умно, я могла бы использовать его в своих интересах, когда сделала свой ход. Вызовет ли смерть моего отца подозрения или даже спровоцирует войну внутри ближайшего окружения? Совершенно верно, но последствия никогда не беспокоили меня. Я бы приняла любые последствия с распростертыми объятиями, если бы последствием не была моя смерть. Мне еще предстоял долгий путь, дела, которые нужно было сделать, прежде чем я умру.
Я спрыгнула с беговой дорожки и вытерла пот со лба полотенцем, которое накинула на плечи. Я изо всех сил пыталась дышать, и вода комнатной температуры не мешала мне. Мне нужен был лед, хотя я знала, насколько это вредно для моего тела.
Мой перерыв длился менее пяти минут. Мне нужно было вернуться на беговую дорожку, прежде чем вся моя вновь обретенная мотивация исчезнет. Я вставила свои AirPods и включила одну из первых аудиокниг, которую нашла, «Безмолвный пациент».
Прослушивание книги помогло времени пройти быстрее; я не заметила, как прошёл час. Я была настолько поглощена этой историей, что заглушила боль в икрах и ступнях. И когда я закончила тренировку, зал был пуст.
Я не боялась темноты, хотя меня и похолодело от осознания того, что я была там одна, а было уже девять вечера. Почему я делала это с собой? Какого черта я тренировалась по ночам?
Я была потрясена одной лишь мыслью о том, чтобы принять душ в ванной спортзала. Господь знал, сколько людей было там до меня, сколько микробов осталось после себя и как часто здесь проводилась глубокая чистка.
Я поехала в спортзал, потому что мне было безумно скучно, а вождение всегда помогало мне расслабиться. Кроме придумывания коварных планов, как покончить с жизнью моего отца, и мыслей о сбежавшем из сети сталкере, мне больше нечего было делать.
Тиана всё еще была потрясена тем, что произошло в ресторане. Я этого не поняла. Это не она убила Луку; и она не была за это ответственна. И к лучшему или к худшему, это сблизило её и Ника. Теперь они проводили каждую минуту бодрствования вместе.
Вернувшись домой, я приняла самый долгий душ за последнее время. Я находилась под бурлящей водой более сорока минут, и к тому времени, когда я закончила, мне захотелось выпить только перед сном.
Я хотела провести больше исследований о Даворине. По какой-то причине этот человек постоянно был в моих мыслях, и я не могла избавиться от этой навязчивой идеи. Паранойя нахождения под его круглосуточным наблюдением глубоко укоренилась в моем мозгу, но также и страх, который меня волновал.
Если бы Алексей не сделал то, что я просила, мне пришлось бы попросить Даворина сделать это. Деньги не были проблемой — их у меня было много. Однако не каждый согласился бы на это.
Но если получение его помощи означало реализацию любых его фантазий, я собиралась это сделать.
Что меня беспокоило, так это возможность того, что он откажется, но останется в моей жизни. Он был еще одним человеком, который безосновательно вошел в моё личное пространство, и отсутствие контроля над ситуацией бесконечно меня раздражало.
Чтобы одержать верх – хотя бы немного – мне нужно было перестать его ждать и пойти к нему первой. Но это было довольно сложно, поскольку его было нелегко выследить.
Я открыла ноутбук, поставила рядом с ним целую бутылку виски и набрала номер на телефоне. Был только один человек, который был готов помочь мне, по крайней мере, настолько, насколько она могла.
— Я тебя разбудила? — спросила я, как только она взяла трубку. Меня это особо не волновало, но это было вежливое начало разговора.
— Ты в своем уме? - возразила она. — Конечно, ты меня разбудила. Сейчас пять утра.
Я щелкнула языком по нёбу. Я забыла о разнице во времени между Нью-Йорком и Москвой, и Ксения была не в восторге.
— Ах, извини.
Ксения фыркнула от отсутствия искренности в моем голосе.
— Не могла бы ты на минутку взять свой ноутбук?
Она помолчала какое-то время.
— Ты определенно сошла с ума. Что такого важного?
— Мне нужно, чтобы ты предоставила мне полный доступ к базе данных Алексея и Доминика. Всего на час.
— Во что ты ввязалась, Екатерина? — теперь её голос звучал более настороженно. Я услышала какой-то приглушенный шум и предположила, что она пошла за устройством.
— Мне просто нужна информация. Переключи его обратно через час и удали мои поисковые запросы, чтобы никто не узнал.
— Хорошо, — пробормотала она с ноткой гнева в голосе. — Но если босс узнает, я брошу тебя под автобус. Я ценю свою жизнь больше, чем твою, извини.
Я усмехнулась и стала ждать.
Ксения положила трубку, и через четыре минуты и семнадцать секунд на моем ноутбуке появилась полная база данных.
Я не удивилась, обнаружив, что у Даворина не было официального адреса. Единственное, что мне удалось отследить и иметь какое-то отношение к нему, — это небольшой дом в очень плохом районе. Ни известных партнеров, ни личности. Больше всего меня расстраивало то, что я не знала, как он выглядит.
Там был номер телефона. Я предположила, что это тот самый телефон, через который его клиенты могли связаться с ним, и быстро набрала его в телефоне, сохранив на будущее.
В ходе быстрого расследования я узнала, что его биологическая мать была признана непригодной быть его родителем, а Даворина забрали службы защиты детей. Его отец был неизвестен, а женщина, которая его воспитала, была убита богатым политиком после того, как об их романе узнала жена политика. Его приемный отец хранил молчание обо всем этом, и после того, как его жена была убита, он больше никогда не появлялся на публике.
Однако никаких записей о человеке за маской не сохранилось, а это мне действительно было нужно. По оценкам, ему было тридцать четыре года, и я не могла не рассмеяться над небольшими комментариями, приложенными к его записи. Это определенно Ксения написала, что он вел себя как Близнец.
Ровно через час после того, как я открыла его файл, он исчез с экрана, а в нижнем углу всплыло сообщение от Ксении.
«Я не знаю, что ты делаешь, но будь осторожна. Он не тот человек, которому хочется перечить.»
Единственный спор, который у меня был в голове, заключался в том, позвонить ли ему прямо сейчас или подождать до утра.
Я, конечно, не могла ждать и позвонила, прежде чем успела всё тщательно обдумать.
Я включила громкую связь телефона и положила его на кофейный столик перед собой. Прежде чем звонок был принят, он прозвенел дважды.
Мне сразу захотелось повесить трубку.
— А вот это приятный сюрприз, — мрачный голос Даворина эхом разнесся по моей квартире, и я на мгновение застыла, на моем лице мелькнуло выражение недоверия. — Чему я обязан этим удовольствием?
Как будто этот ублюдок издевался надо мной. Его тон излучал веселье, тогда как я едва могла произнести хоть слово.