Я проигнорировала её и повернулась к Даворину.
— Вот как я отношусь к злоумышленникам. И если ты когда-нибудь снова придешь ко мне домой без приглашения, тебя ждет судьба хуже, чем травма плеча.
Похоже, моё заявление его не слишком обрадовало, хотя, как только я прошла мимо него и девушки, я не смогла сдержать улыбку, расползшуюся по моему лицу. Наша игра в кошки-мышки только началась, и я ждала, когда мышонок действительно выйдет из укрытия.
Возможно, это было не так уж и плохо. Всем время от времени требовалось развлечение, и я только что нашла своё.
Глава седьмая
Ксения слишком громко храпела. Это был единственный звук в моем доме, и это меня бесило. Хотя выбранная ею комната находилась на другой стороне коридора, её храп все равно был достаточно громким, чтобы не дать мне заснуть.
Я не сомкнула глаз. Я ворочалась часами и думала только о Даворине. Конечно, девушка тоже часто приходила на ум, принося с собой чувство неудовольствия. Что-то в ней меня раздражало, хотя наша встреча продлилась не больше минуты.
Всё это меня раздражало, и мне не нравилось чувствовать себя так неловко. Это никогда не заканчивалось хорошо. Кто-то всегда получал травму, и, честно говоря, меня не волновало, кто это был и насколько сильно я причинила ему боль, пока это чувство не исчезало.
Однако я не могла так себя вести. Доминик приезжал, и это было грандиозно. Я боялась того, что наш отец мог доверить ему, и как только я увидела сообщение от Ксении о том, что Виктор тоже приедет, моё настроение резко изменилось.
Я взяла Ксению на обед, пока мы ждали, пока уберут в моём доме. Это была небольшая закусочная, в которой было всего несколько человек. Ксения взяла с собой ноутбук, потому что мне снова понадобились её навыки.
— Информации о ней не так много, я тебе говорю, — повторила она в четвертый раз. Я уговаривала её узнать всё, что можно, о девушке из студии Даворина, но она пришла практически с пустыми руками.
— Невозможно, чтобы её не существовало до недавнего времени, — я была явно недовольна отсутствием информации. — И её имя мне совсем не помогает.
Согласно информации из договора аренды, Брианне Эммерсон было двадцать два года, но, кроме адреса в снесенном год назад здании, больше при ней ничего найти не удалось. Ни её академические достижения, ни её медицинские записи, ни даже имени её родителей. Всё, что у нас было, это её фотография, довольно нелестная, и тот факт, что именно в её квартире мы с Даворином встретились вчера вечером.
— Послушай, я продолжу копать, но только если ты мне скажешь, какого черта она такая интересная? Если не считать того, что Даворин использовал её для подписания договора аренды.
Я подняла бровь, совсем не впечатленна.
— Ты уверена, что хочешь попробовать подкупить меня, Ксения?
Большую часть времени Ксения была терпима, и её исключительный интеллект в области, которую я находила скучной, был полезен. Однако, как бы она это ни отрицала, Ксения была предана Доминику, и только Доминику. Не имело значения, что он был единственным членом семьи, которому я хотя бы отдаленно доверяла; к нему всё еще нельзя было относиться легкомысленно, и я знала, что если до этого дойдет, Ксения предаст меня, чтобы спасти себя. Черт, она сама мне это сказала.
Она сглотнула.
— Не злись. Я просто хочу знать, как, черт возьми, всё это произошло.
— Не твоё дело.
Ксения вздохнула.
— Всё в порядке. Я не буду слишком спрашивать, но, пожалуйста, если ты в любой момент почувствуешь себя небезопасно, скажи кому-нибудь. Это не обязательно должна быть я — просто скажи кому-нибудь.
Я начала смеяться.
— Я способна позаботиться о себе, большое спасибо.
— Я знаю это, — ответила она. — Но ты становишься слишком… вспыльчивой, принцесса. А если зайдёшь слишком глубоко, ты скорее утонешь, чем попросишь о помощи.
— Каждое действие имеет последствия, и я всегда иду на риск, зная, чем всё может закончиться.
Ксения разочарованно вздохнула, и я не могла понять, почему она так беспокоится.
— Если с тобой что-то случится, как ты думаешь, что почувствуют люди, которым ты небезразлична?
— Почему меня должны волновать их чувства?
Она запнулась на секунду, на её лице отразилось недоверие.
— Потому что они твоя семья, и ты их любишь? Я надеюсь в этом.
— Люблю их? — сухой смех сорвался с моих губ. — Точно нет. Они мне нужны — вот в чем разница. В тот момент, когда они станут препятствием, мне не составит труда избавиться от них.
Я не имела в виду их убийство. Это было бы самоубийством, а в данный момент у меня не было желания умирать. Глаза Ксении впились в меня, выискивая хоть малейший намек на то, что я шучу. Разочарованная, она вздохнула и отвела взгляд.
Чтобы облегчить неловкость, она вернулась к теме Брианны.
— Что ты собираешься с ней сделать?
Ксения слишком хорошо меня знала. Я спрятала ухмылку за стаканом виски и сделала глоток. Наши глаза встретились, и я могла видеть вспышку ужаса позади её глаз, когда моё молчание длилось слишком долго.
— Не волнуйся, — сказала я ей. — Пока ничего.
— Однако тебе нужно быть осторожной. На днях Пахан перестанет позволять твой череде убийств оставаться безнаказанной.
Я закатила глаза.
— Я бы не назвала это разгулом. Больше похоже на… практику, чтобы оставаться в форме, понимаешь?
— Нет, я не понимаю и не хочу понимать.
Ответ Ксении заставил меня усмехнуться. Несмотря на то, как долго она занималась этим бизнесом, она всё еще не привыкла к насилию. Хотя было забавно видеть, как она дрожит.
Ее зоной комфорта был её офис. Раньше она никогда его не покидала, и в ней были встроены ванная и кухня, так что она могла держаться подальше от всего остального, что происходило. Однако это не сработало, потому что в этом мире никогда не получалось так, как хотелось.
Этот мир был наполнен ядом, и единственным противоядием была смерть. Никто не покинул Братву живым, а те, кто пытался, встретили своего создателя от рук самого Алексея. Он почти ежедневно имел дело с предателями и отличался вспыльчивым характером.
Вот почему я начала беспокоиться. Даворин никуда не собирался, и я знала, что Доминику звонил, должно быть, Алексей — рассказ Ксении о том, что он видел мою историю поиска в базе данных, не имел никакого смысла. Доминик был классным человеком, но Алексей был человеком насилия, и его участие делало ситуацию непредсказуемой.
Несмотря на это, я была рада приезду Доминика, хотя и молилась, чтобы не остаться наедине с Виктором, моим близнецом. Физически он был намного сильнее меня; мысленно он был жадным ублюдком, который стремился только к реализации своих собственных амбиций, и это делало его самым опасным из трех моих братьев.
Не было такой цены, которую он не был бы готов заплатить, если бы это означало получение большего признания от нашего отца. Я почувствовала озноб при мысли о том, на какой путь он пойдет, чтобы оттащить меня домой.
Мне оставалось только молиться, чтобы Даворин передумал и принял моё предложение. В противном случае я осталась одна и была обречена.