Я бы с признательностью принял все, что она мне дала.
Я посмотрел на нее с гордостью и шоком на лице. Ответом Кайи было пожимание плечами. Ее гнев все еще был заметен, но было очевидно, что ей было приятно ударить меня. Я был бы ее личной боксерской грушей, если бы ей это было нужно.
Все для моего маленького льва.
Я прочистил горло.
— А теперь позволь мне, черт возьми, говорить.
— Нет. У меня нет веской причины жениться на тебе.
Я наклонил голову набок.
— Помимо того, что тебя безумно влечет ко мне?
Щеки ее порозовели, хотя и незначительно.
— Точно нет.
Мои руки коснулись ее щеки — это был последний раз, когда я сдерживался. Больше никогда.
— Твое сердце колотится, когда я рядом с тобой, — прошептал я, приближаясь к ее рту. — Я доставляю тебе оргазм, который никто никогда не сможет превзойти. И ты знаешь, что уже пристрастилась к моим прикосновениям.
Наши губы соприкоснулись. А потом я разбился о нее.
Екатерина была на вкус божественностью и яростью. Ее мягкие губы были созданы для того, чтобы я мог их целовать и трахать. Ее сладкий язык сводил меня с ума. Поцелуй, такой грубый, такой ядовитый, и я принял его с распростертыми объятиями. Это было смертельно опасно, и смерть от ее поцелуя была лучшим выходом.
Внезапно я почувствовал, как что-то прижалось к моей груди. Металлический предмет. Она дистанцировалась от меня, держа пистолет прямо там, где было мое сердце.
— Я не выйду за тебя замуж, Даворин, — сказала она громко.
То, как мое имя с легкостью слетело с ее языка, заставило мою грудь гореть.
— Почему нет?
Она сглотнула. Я поддерживал зрительный контакт. Это было глубоко, проникая в ее душу. Екатерину загнали в угол, и ей не хотелось делиться со мной своими мыслями.
— Ты заставляешь меня чувствовать то, что я не чувствовала никогда. И я ненавижу это чувствовать, Даворин.
Я никогда не ожидал, что она окажется такой честной и такой уязвимой. Я схватил ее руку, которая надежно обхватывала спусковой крючок, и поднес пистолет еще ближе, так что он впился мне в грудь.
— Тогда убей меня прямо сейчас, моя милая Кайя. Я никогда не отпущу тебя, как бы далеко ты ни убежала. Я поймаю тебя и верну обратно на свою сторону. Так что убей меня прямо сейчас и обеспечь себе свободу. Это единственный шанс, который я даю тебе, чтобы сбежать. Другого раза не будет.
Взгляд ее глаз сказал мне все. Женщина, которая никогда не задумывалась дважды, прежде чем нажать на курок, женщина, которая отбрасывала людей в сторону, как только они ей больше не нужны, женщина, которая имела надо мной такую власть, колебалась.
Екатерина колебалась.
Глава семнадцатая
Я включила выключатель и закрыла за собой дверь. Кабинет Алексея был пуст, и он должен был быть дома через тридцать минут или меньше. Я не сказала ему, что зайду, и это дало мне прекрасную возможность просмотреть его бумаги.
Прочитав и прослушав разговоры, которые дала мне Рея, я всё меньше и меньше убеждалась, что всё это имеет какое-то отношение к Алексею. Они хотели моей смерти. В моем сознании мелькнула неуверенность. Однако избавляться от меня не имело смысла, потому что я была ненужна.
И все же кто-то нанял киллера, чтобы убить меня. Я была близка к тому, чтобы узнать, кто этот ублюдок, и у Алексея было это имя. Это было единственное, в чем я была уверена: мои братья делали всё, что в их силах, чтобы сбросить меня.
И какое-то время это чертовски работало.
Мартин Эммерсон не имел никакого значения, как и его дочь. Если только они оба не были частью более крупного плана, связанного с прекращением моей жизни, я не могла понять, почему все были слишком внимательны к проблеме, которую можно было решить за час.
Я вздохнула и пролистала бумаги. Время от времени я поглядывала на часы над головой, ожидая возвращения брата. Терпение было добродетелью, но не было одной из моих сильных сторон.
Что-то привлекло моё внимание. Оно лежало под стопкой бумаг в дальнем углу рабочего стола Алексея. Я знала, что это за файл — это была моя медицинская карта. Я её вытащила, и все детали почти сразу склеились. Меня поглотила чистая ярость.
— Шныряешь, Екатерина? – голос Алексея был просто усталым. Он ослабил галстук, прежде чем почесать шрам, который шел от чуть ниже глаза до груди.
— Это не шныряние, если ты оставил всё, что я могу найти, — вздохнула я и швырнула документы на его стол. Его бровь слегка приподнялась, хотя он решил проигнорировать мою небольшую вспышку. — Почему ты убрал все вещи из моего дома? Тебе нужна была мебель? – спросила я.
Мой брат некоторое время молчал, прежде чем налил нам обоим по стакану виски. Это немного расслабило меня, хотя я всё еще злилась на него.
— Потому что, если бы я сначала не вытер его, наш отец мог бы найти много вещей, которые ты не хотела бы найти.
Мои брови нахмурились.
— Не было ничего, что он мог бы использовать против меня, – я сделала паузу на мгновение, прежде чем продолжить: — Кстати, когда ты собирался сказать мне, что целью был не ты, а я?
— А, так ты знаешь, — пробормотал он. — Конечно, ты знаешь. Я собирался рассказать тебе, как только избавлюсь от людей, заказавших убийство.
Я села в его кресло, положила ноги на стол и потягивала виски.
— Разве тебе не следует сначала избавиться от киллера? Или оставь это мне. Назови мне имя, и я сделаю это завтра вечером.
— Нет, – его ответ был немедленным. — Есть причина, по которой я не хотел, чтобы ты в этом участвовала, Кайя.
— Я вся во внимании, Алексей.
Он посмотрел на меня понимающим взглядом.
— Я делаю все возможное, чтобы защитить тебя, и когда я захочу, чтобы ты знала, ты узнаешь.
— Включает ли защита Даворина, что он заберет меня к себе и не пригласит на твой день рождения? Кстати, о дне рождения, — кипела я.
— Да, – его честный ответ шокировал меня. — Ты не придешь. Я не говорю тебе, что делать — я прошу тебя выполнить мою единственную просьбу.
— Мероприятие состоится примерно через три дня? У тебя есть три дня, чтобы сообщить мне имя киллера, и я обещаю, что не приду на это.
— Шантажировать меня никогда не получалось Кайя, — протянул Алексей, не отрывая глаз от моего лица, как будто он искал хоть малейший намек на то, что я брошу эту тему. Он вздохнул, когда ничего не нашел. — И сейчас это не сработает.
— Я не шантажирую тебя — я прямо говорю. Кроме того, если я не приду, это вызовет удивление.
— Я знаю об этом, спасибо, – он на мгновение остановился. — С другой стороны, когда я зашёл посмотреть, что нужно уничтожить у тебя дома, я нашёл там Брианну Эммерсон. Судя по всему, она забрала большую часть твоих вещей вместо Даворина. Мне удалось выхватить самые важные документы, но я не могу гарантировать, что она их не видела.
— Ты заглянул внутрь?
— Да, — сказал он. — Я никому не скажу, что я видел, Екатерина. В этом ты можешь мне поверить.
Он разбрасывал слово «доверие» как игрушку. Это было серьезное дело — полностью доверять кому-то, и я никогда не имела роскоши испытать это. У всех нас были секреты, и мы все поплатились за это. Вот почему единственным человеком, которому я могла доверять, была я сама. До недавнего времени Доминик где-то был в спектре аутизма, но больше — никогда.