— Давай.
— Видишь ли, я нашла эту драгоценную папку в твоем сейфе. И я не собиралась этим пользоваться, потому что это действительно не мое дело, но почему бы и нет? Что касается того, почему я отправила тебе это сообщение… ну, ты удивишься, узнав кое-что о мужчине, с которым ты делишь постель.
Я глубоко вздохнула, мне не нравилось, к чему все это ведет.
— Но я также в ярости. Мой отец не заслуживал того, чтобы его выпотрошили, и он умер. Возможно, он был плохим парнем по отношению к другим, но он был лучшим отцом в мире, чего ты никогда не поймешь.
Меня разозлило то, что ей удалось нарушить мой покой, несмотря на то, что она была мертва.
— Видишь ли, Богдан, твой отец, хотел нанять моего отца, чтобы тот выследил тебя и проследил за тобой. Конечно, это было непросто, потому что ты наблюдательная. Поэтому, когда мой отец отверг это предложение, Богдан предложил ему сделку, от которой он не смог отказаться — пять миллионов долларов за твою голову.
Я смеялась. Это было невозможно. Убийца попробовал однажды и потерпел неудачу. В качестве доказательства у меня было пулевое ранение.
— Он согласился, но только при условии, что ему будет оказана профессиональная помощь. Конечно, твой отец сказал ему абсолютное нет, и в конце концов Богдан добрался до него и выпотрошил. Ну, я предполагаю, что это сделал один из его людей. Но ты хочешь знать, что во всем этом было самое лучшее?
Ее громкий смех заставил меня поморщиться. Это повредило мои уши.
— Человеком, которого позже наняли, чтобы убить тебя, и приняли за пять миллионов долларов, был Даворин.
Как будто все остановилось. Как только его имя сошло с ее губ, я замерла. Ничто не могло подготовить меня к этому и ничто не могло предотвратить мою реакцию.
— Ирония, не так ли? Как ты никогда не ожидала, что это произойдет, учитывая… — она сделала паузу, и я поняла, что она имела в виду. — О, и ты, наверное, уже должна это знать, но убийца, который пытался убить тебя в России, был Даворин.
Я резко вздохнула.
— Конечно, ты ни в коем случае не обязана мне верить, но я нашла твой адрес электронной почты, и доказательства теперь должны быть у тебя, — она молчала. — Ох, и пошла ты на хуй, сука.
Я нажала на тормоза, несмотря на то, что находилась на шоссе, и проигнорировала гудок позади себя. Если бы кто-нибудь из этих людей попытался приблизиться ко мне прямо сейчас, он бы получил пулю между глаз.
Дрожащими руками я разблокировала телефон, и, как сказала Брианна, меня ждало электронное письмо. Я тут же открыла его и начала читать.
Каждая встреча моего отца с Даворином, каждая запись их телефонных разговоров и каждая денежная операция были подробно описаны в документе, который мне прислала девушка. Я пролистала его, так как была не в том состоянии, чтобы прочитать его как следует, но у нее там было все.
Когда мне было шестнадцать, отец дал мне немного больше… свободы. Я не была так заперта, как раньше, и научилась быть безразличной, как он мне велел. Однако за эту свободу пришлось заплатить цену.
В жаркий августовский день я тренировалась с Алексеем на улице. Мы изо всех сил старались не испортить мамин розарий, но спасти удалось лишь ограниченное количество вещей — кто-то из нас всегда запутывался в шипах или ломал цветы.
Мои инстинкты обострились. Я почувствовала, что что-то не так, но было слишком поздно. К тому времени, как я заметила снайпера, который находился далеко позади меня и не мог видеть ничего, кроме кусочка моего лица, пуля пронзила мою грудь. В сердце она едва не попала, и только потому, что Алексей повалил меня на землю после того, как пуля вышла из пистолета.
Киллер был хорош, и если бы я не пошевелилась, я была бы мертва.
Все предполагали, что он охотится за Алексеем, но это так и не было доказано. Киллер исчез со своим пистолетом, и больше о нем никто не слышал и не видел.
И когда я посмотрела на файл, я поняла почему. Богдан якобы выслеживал его, а когда Алексей и Доминик захотели влезть, он дал им ложную информацию, чтобы сбить их со следа.
— Ты, ублюдок, — выдохнула я.
Я не могла думать и не могла видеть. Мои глаза наполнились слезами гнева. Моя челюсть дрожала, зубы скрипели. Никакие дыхательные техники не могли меня успокоить. Чем больше я пыталась, тем хуже становилось.
Кровь кипела в моих жилах, ярость, которую я никогда раньше не чувствовала, наполнила мой разум и душу. Черт, мои кости были покрыты неописуемой яростью, каждая часть меня кричала, чтобы я просто убила его и покончила с этим.
Я допустила ошибку. Это было нелегко, но в итоге я ему доверилась. Я должна была знать, что он не тот человек, которому мне следовало доверить свое сердце. Через минуту оно разлетелось на куски.
Медленно я снова завела машину. Слёзы не переставали литься, и ярость усиливалась по мере того, как я ехала быстрее. Если это безрассудное вождение не убило меня, то это сделал бы Даворин. У этого ублюдка было много нервов, и это только напоминало мне о том, кем я стала.
Ему удалось приручить меня, заставить мой разум думать, что я хочу быть тем, кто ему понравится. Громкий крик пронзил воздух при одной лишь мысли о моей глупости. О, как я позволила себе попасться в его ловушку?
Я тяжело дышала — как будто кто-то схватил меня за горло, не давая получить достаточно воздуха. Я положила руку на сердце и была в ужасе от того, как быстро оно стучало.
Все мое тело тряслось, а разум твердил мне, что это все моя вина. Я знала, что с ним было что-то странное, но проигнорировала это. Всякий раз, когда у меня возникали подозрения, он уделял мне внимание, которого я жаждала, и это заставляло все мои сомнения отходить на второй план.
Я громко рассмеялась.
— О чёрт, черт, — широкая улыбка расплылась по моему лицу, налитые кровью глаза, которые я могла видеть в зеркале заднего вида, только приносили мне удовлетворение. — Как быстро все изменилось.
В голову пришла идея. Ярость не собиралась покидать мое тело, по крайней мере, в ближайшее время. Это решение я приняла импульсивно, но меня это не волновало. Мне нужно было положить конец его несчастной, жалкой жизни.
Никто не играл со мной и не сошёл с моих рук.
Я снова засмеялась.
Мне было больно, насколько я была глупой. Даворин, с другой стороны, был очень расчетливым человеком и, должно быть, предвидел это. Это не было чем-то, что он мог бы скрывать от меня вечно. И когда я вспомнила, что планировала пригласить его с собой во время побега, во мне вспыхнул совершенно новый уровень ярости.
Я злилась на себя, злилась на этого ублюдка за то, что он думал, что сможет поиграть со мной, а затем убить меня, когда ему станет скучно.
Мои костяшки пальцев побелели от хватки на руле. Я сделала крюк и вернулась в город. Даворин заботился только об одном человеке, и этот человек умирал раньше, чем я думала, что мне придется это сделать.
Я набрала номер телефона, которым никогда не думала, что мне придется снова воспользоваться. После минуты звонка, когда мой гнев рос от нетерпения, звонок состоялся.
— Что тебе нужно?
Голос Ксении был ровным. Мгновение спустя я услышала, как она что-то жевала, пока она ждала моего ответа.
— Послушай меня очень внимательно, Ксения, — пригрозила я. Я услышала, как она ахнула от тона моего голоса. — Ты собираешься что-то сделать для меня, и клянусь Богом, если ты хотя бы подумаешь рассказать об этом Доминику, я пойду в обход и приду к тебе, чтобы убить. Ты, черт возьми, меня поняла?